Блейк Пирс: Тихий сосед

Хлои отрицательно покачала головой.

«Лишь от формирования плана убийства нашего отца», – подумала она про себя.

А затем усмехнулась и отпила из бутылки.

– Ты не в порядке, – отметила Даниэль, кивнув на пиво. – Сколько пустых я найду в мусорке?

– Две. И извини, но… кто ты такая, чтобы беспокоиться о количестве выпитого мною алкоголя? У меня еще целая канистра этого дерьма.

– Да мне плевать на то, сколько ты пьешь. Ты вольна зализывать раны так, как тебе угодно. Я просто знаю, что все это не для тебя. Никогда такого не было. Ты привыкла мыслить логически… Ты умна. Я здесь только потому, что ты решила воспользоваться моими старыми стратегиями преодоления трудностей. Вот что меня беспокоит.

– Со мной все хорошо, Даниэль.

Сестра сложила руки на груди и откинулась на спинку дивана. Если она и пришла сюда с действительно хорошими намерениями, то теперь Хлои ощутила, как все это исчезло одним лишь взмахом руки. Взгляд Даниэль стал ледяным.

– Значит, ты хочешь сказать мне, что в прошлом году или около того, когда ты пыталась рассказать мне, какой у нас хороший папа… я просто сорвалась? Мы с тобой уже неоднократно подходили к решению вопроса, но ты все борешься за него. Я заслуживаю немного искренности, Хлои. Я не глупа. Эта бомба с отцом сильно повлияла на тебя.

– Естественно.

– Так расскажи мне, о чем ты думаешь. Скажи мне, о чем мы сейчас говорим. Если честно, то я вообще не понимаю, почему ты до сих пор мучаешься. Неужели этого дневника было недостаточно, чтобы убедить тебя?

– А ты не считаешь, что я уже думала об этом? – спросила Хлои, чувствуя, как раздражается. – И нет… этого дневника недостаточно. Его может быть достаточно, чтобы заново открыть дело, но не более того. Здесь нет четких доказательств… а тот факт, что суд уже прошел, нашего отца посадили в тюрьму, а затем выпустили, лишь все усложняет. Прибавь к этому эпопею с Рутанной Карвайл и все станет лишь одним огромным хаосом.

– То есть ты хочешь сказать, что он, скорее всего, выйдет сухим из воды?

Хлои не стала отвечать. Она допила остатки пива и прошла на кухню. Открыв дверцу холодильника, чтобы достать оттуда новую бутылку, она вдруг остановилась, медленно закрыла ее и прислонилась к маленькой барной стойке.

– Я понимаю, что в основном это моя вина, – произнесла она. Это было сложно признать. Слова, словно вязкая жидкость, никак не хотели покидать ее рот.

– Я здесь не для того, чтобы обвинять тебя, Хлои.

– Я знаю. Но это то, о чем ты думаешь. И я не могу винить тебя. Теперь, когда я увидела этот дневник и появилось это… не знаю… чувство к нему… я тоже об этом думаю. Если бы я услышала тебя до того, как все это началось, все было бы иначе. До Рутанны, до устройства на работу в Бюро…

– Не надо, Хлои. Просто… Давай заглянем вперед. Давай выясним, что мы можем сделать.

– Ничего!

Хлои сама удивилась, когда закричала на сестру, буквально выплюнув последнее слово. Но как только оно вылетело, обратно его было уже не вернуть.

– Хлои, я…

– Я все испортила. Я подвела тебя, и маму, и саму себя. Это я. Я должна продолжать жить с этим и просто…

– Но мы можем разобраться вместе, так? Смотри… Я пытаюсь принять эту смену ролей и прочее, но не могу смотреть на то, как ты себя изводишь.

– Не сейчас. Сейчас я не могу говорить об этом. Мне нужно самой все осмыслить.

– Дай мне помочь тебе.

Хлои чувствовала, что начинает задыхаться. Она чувствовала, как поднимается очередная волна ярости, но сжала кулаки и смогла подавить ее.

– Даниэль, – произнесла она так медленно и спокойно, как только могла. – Я ценю твою чувствительность и мне нравится, что ты искренне беспокоишься. Но прямо сейчас я должна разобраться во всем сама. Чем больше ты пристаешь и давишь на меня, тем больше обостряется ситуация. Поэтому, пожалуйста… на текущий момент… ты можешь просто уйти?

Хлои заметила, как в выражении лица Даниэль вдруг что-то резко изменилось. Это было похоже на разочарование. Или, скорее, на грусть. Она не могла четко обозначить это чувство, да и прямо сейчас оно не имело особого значения.

Даниэль поставила пиво на журнальный столик, даже не дойдя до середины бутылки, и поднялась на ноги.

– Позвони, когда перестанешь отстраняться.

– Я не отстраняюсь.

– Я не знаю, что ты делаешь, – бросила Даниэль, открывая дверь, чтобы уйти, – но «отстраненность» звучит лучше, чем «сучка».

Прежде чем Хлои смогла ответить, сестра вышла и закрыла за собой дверь.