Брижит Обер - ЦиклЭлиза Андриоли. Триллеры. Компиляция. 1-7

— Тебе следовало заставить его жрать с земли, — как обычно, невозмутимо заявляет Мерканти.

В необычных ситуациях раскрываются истинные характеры. Мерканти — это не просто холодный и хорошо выдрессированный питбуль, это еще и питбуль в черном кожаном пальто.

Быстро покончив с едой, жандармы снова обретают активность, они похожи на муравьев, преследующих непонятную на первый взгляд цель, а пансионеры, окружив милую Франсину, делают вид, что развлекаются, не обращая внимания на муравьев. Время от времени кто-то с извинениями передвигает мое кресло. Наверное, я нахожусь на важнейшей стратегической линии.

Эмили бродит вокруг меня, спрашивая, нравится ли мне тип, чье имя я слышу впервые, и вдруг принимается пересказывать мне во всех подробностях какой-то телесериал. Когда она в десятый раз кричит мне в ухо: «Штетошкоп! Скорее, скорее! В ринимацию! Приготовьте мне раствор раствора!» и принимается возить меня взад и вперед на полной скорости, я понимаю, что речь идет о «Скорой помощи». Вдруг, в тот момент, когда дело доходит до сложного «удаления селезня» (селезенки?), она восклицает «какая вонь!», отпускает кресло и убегает.

Приходится признать, что она права. Руководствуясь собственным нюхом, я медленно еду в направлении источника запаха. Протягиваю руку — передо мной пустота. Слева: металлическая стенка. Лифт, он так и стоит с открытыми дверями. Неужели никому в голову не пришло, что его надо вымыть? Там, наверное, везде кровь, лохмотья плоти и костей прилипли к стенкам? Бр-р-р! Я пытаюсь дать задний ход, слишком поздно, кто-то хватается за кресло и бесцеремонно толкает меня в другую сторону.

— Сюда запрещено! Вернитесь к остальным! — раздраженно приказывает мне Морель.

Отъезжаю, исподтишка делая неприличный жест пальцем.

— Что? Что?!

Разоблачена! Скорее, блокнот: «Пи-пи».

— Пи-пи? — недоверчиво читает он.

Я подтверждаю: «Мне нужно пи-пи. Помогите мне».

Безошибочный прием, чтобы обратить в бегство приставал: он тут же испаряется. Еду на звук и присоединяюсь к остальным.

Рядом со мной возникает Бернар и сует мне в руку книгу. Он обожает, чтобы ему читали романы для юношества. Особенно «Фантометту». Я возвращаю книгу. Он настаивает. Бесполезно писать ему, что я ничего не вижу, поскольку он не умеет читать. Можно сказать, что в данном случае все коммуникативные проблемы слились воедино. В конце концов он уходит со своей книгой, бормоча: «Незачем бежать, лучше вовремя уйти, в любом случае, Фантометта всегда побеждает». Тем лучше для нее. Элиз тоже всегда побеждает, правда, Психоаналитик? Подъезжаю к Иветт.

«Который час?»

— Десять минут четвертого, — рассеянно отвечает она. — Так вы говорите, что для утки с апельсинами…

«Где Жюстина?»

— Жюстина, вас ищет Элиз.

Да нет же, черт тебя дери!

— Где вы, Элиз? — спрашивает Жюстина.

— Она здесь, — отвечает Летиция, — возле окна.

Надо же, я постоянно оказываюсь возле этого проклятого окна, словно бабочка, летящая на свет. Это присуще всем существам-однодневкам? Жюстина подходит ко мне.

— Мне тоже надо с вами поговорить, — тихо говорит она. — Вы мне понадобитесь.

Она умолкает, словно ждет моего ответа, потом продолжает:

— Мне нужен вектор для общения с высшими силами.

Кажется, она начинает действовать мне на нервы.

— Своего рода соединение с небом. Неподвижная энергетическая масса, пронизываемая мощными токами.

Она хочет пропустить через меня электричество?

— Через вас я смогу установить связь с существами потустороннего мира и получать от них ответы. Ваш поврежденный мозг позволит волнам распространяться более свободно.

Мой «поврежденный мозг»! Я делаю вид, что путаю кнопку, и с наслаждением наезжаю ей на ногу.

— Ай! Вы иногда бываете настолько…

Ее слова прервал приступ кашля.

— Летиция и Леонар согласны участвовать. Пока мадам Реймон отдыхает, мы устроимся в кухне.

И вот она уже хватается за мое кресло и, не спрашивая моего мнения, катит меня вперед. Налетев несколько раз на что-то, правда, без серьезных последствий, мы оказываемся в жарко натопленной кухне: пахнет жарким, розмарином, чесноком и шоколадным кремом. Кухня людоедки. Иветт говорила мне, что она оформлена в старинном стиле, выложена черной и белой плиткой, там стоит плита с шестью конфорками и большая печь XIX века в рабочем состоянии. Может быть, ощущение ужаса, испытанное мной при первом посещении этого здания, было пророческим. Может быть, я предчувствовала дурные события, которым суждено было тут свершиться.