Анна Иванова - Вера. Надежда. Смерть [СИ]

— У всех есть, — сказал он, открывая вайбер. — К сожалению.

Во входящих было только рекламное сообщение от магазина со шмотками. Новое поступление, осенняя коллекция.

— А ты в курсе, что в самсунге можно установить две симкарты?

— Я старомоден, — пробурчал он, переходя в соседний чат. Пробежал глазами по последнему исходящему сообщению. Кажется, у него только что появилось срочное дело. Пора заканчивать свидание. Спрятав айфон в карман, посмотрел на Полину. — Не люблю эти примочки.

— Ага! — подняла пальчик она. — Вот и твой ужасный недостаток.

— Я увидела Руслана за его плечом.

— Прошу прощения, за чьим плечом? Насильника?

— Да, — кивнула я, в очередной раз сменив позу на жестком сиденье из ДСП. — Сначала я надеялась, что Руслан ударит его чем-нибудь сзади, но ничего не происходило. Они оба стояли неподвижно. Тогда я поняла, что, если хочу быть с Русланом, мне придется пройти мимо него.

— Аделина, а вы видите во сне лицо человека, который вас изнасиловал?

— Кажется, да, а когда просыпаюсь, каждый раз его забываю. Но знаете, — перебила я открывшего было рот психиатра, — если бы мне пришлось его опознавать, я бы точно узнала…

— Позвольте, но разве вы не пытались составить его портрет через несколько часов после происшествия?

Я кивнула.

— Безрезультатно, не так ли? — наклонил седовласую голову психиатр и хитро улыбнулся.

— Николай Игоревич, поверьте, я бы его узнала. Понятия не имею, откуда я это знаю. Просто знаю и все.

— Очень хорошо. Замечательно, что вы чувствуете в чем-то уверенность. А как вы считаете, голубушка, какую роль в вашей истории играет Руслан?

— Вот бы понять… — заерзала на стуле я.

— Нет, я имею в виду не в общем, а конкретно в данной ситуации.

— Я давно хотела спросить, разве у вас в кабинете не должна стоять мягкая кушетка для пациентов?

— Бюджет, выделенный поликлинике, эту графу не предусматривает, — развел руками Николай Игоревич. — Аделина, как считаете, может ли оказаться, что желание вновь увидеть мужчину, в которого вы влюблены, подталкивает вас каждый раз вникать в новое расследование?

— Не задумывалась об этом раньше.

— Почему же? Разве в прошлом случае вы не узнали о происшествии из его передачи?

— Да, но… Постойте! Если бы вы были правы, сейчас я тоже ему бы позвонила. Но я этого не сделала. И не собираюсь.

— Что ж, с этим разобрались. Видите, не так уж все сложно, как кажется на первый взгляд.

— Вы правы, — усмехнулась я, — все гораздо сложнее.

— Несмотря на это, у вас несомненный прогресс. Вам есть чем гордиться.

— Человек, которому есть чем гордиться, вряд ли станет посещать психиатра. Простите, если задела ваши профессиональные чувства…

— Нисколько, — покачал он головой. — И все же. Вы не только боритесь со своими страхами, но и помогаете другим. Говорят, недавно вы буквально отбили у жестокого мужа больную жену.

— Говорят? Кто?

— Наш общий знакомый из полиции заходил. Олег Дмитриевич, помните такого?

— Он тоже ваш пациент?

Психиатр покачал головой.

— Значит, наводил справки, не сошла ли я с ума…

Николай Игоревич улыбнулся.

— И что вы ему сказали?

— Сказал, что вы в полном порядке, иначе я не подписал бы медицинское заключение, позволяющее вам обладать оружием.

— А на самом деле?

— Что вы имеете в виду?

— Что вы думаете обо мне на самом деле?

— Считаете, я бы мог выдать такой документ психически нездоровому человеку?

— Вы работаете с моим отцом, когда-то были знакомы с моей бабушкой…

— Я был в нее влюблен. Но будь вы хоть сама Маргарита Александровна, я бы все равно не подписал заключение, если бы не был уверен в вашем душевном равновесии. У вас нет навязчивых идей, вы не…

— А как же страх выходить из дома?

— Разве у вас нет повода бояться?

— У каждого есть. Случиться может что угодно.

— Но не каждый получает угрозы от человека, который причинил ему большую боль.

— Как думаете, — снова заерзала на стуле я, — он вырвал сережку у меня из уха специально, чтобы потом ею запугивать?

— Подозреваю, что таким образом он собирает трофеи, напоминания о каждой из своих жертв. Что-то вроде оленьих рогов, которые охотники вешают на стены.

— А Леша? — вспомнила я о маньяке, почерк которого спутала с манерой своего насильника. — Вы же с ним работали. Он тоже срывал сережки, чтобы хранить как трофеи?

— Алексей повторял ритуал убийства, рассказы о котором вызвали у него первую эрекцию. Те же, кто его когда-то совершил, сорвали обе сережки, а не одну, как в вашем случае, потому что собирались их продать.