Рут Уэйр - Поворот ключа

— Конечно. Я имею в виду необычную, старинную куклу.

Не в силах заставить себя выуживать из мусорного ведра кошмарную голову, я достала телефон, загуглила «викторианская кукла» и нашла чуть менее зловещую версию куклы с чердака.

— Я видела такую по телевизору, — нахмурилась Мэдди. — В программе про аутентичные вещи.

— Что-что?

— Старые вещи, которые стоят кучу денег. Одна тетя хотела продать старую куклу, а ведущий сказал, что она не представляет ценности.

— А, ты хотела сказать античные? Ясно. А в жизни ты когда-нибудь такую видела?

— Кажется, нет, — отвернулась Мэдди.

Я не успела понять выражение лица девочки. Может, она специально напускает на себя равнодушный вид? Разве другой ребенок на ее месте не захотел бы узнать больше? Я одернула себя: это уже граничит с паранойей! Дети эгоцентричны, я знала это по опыту работы в садике. Да что там дети, на свете полно взрослых, которые не проявили бы ни малейшего любопытства!

Пока я соображала, как подвести разговор к письменам на чердаке и буквам в тарелке, Мэдди вновь поменяла тему:

— Так что, можно мне шоколадные хлопья?

— Гм…

Я закусила губу. С каждым днем я все чаще позволяла детям еду, которую Сандра рекомендовала давать по особым случаям и в качестве поощрения. С другой стороны, зачем держать эти продукты в доме, если считаешь их вредными?

— Думаю, да. Но только сегодня, ладно? Завтра переходим на цельнозерновые с витаминами. Иди одевайся, а я пока приготовлю. И позови, пожалуйста, Элли.

Она кивнула и пошла наверх, а я потянулась за чайником.

Я кормила Петру овсянкой, держа ложку в левой руке, как вдруг в дверном проеме мелькнуло на секунду личико Элли. На полу остался листок бумаги.

— Элли! — окликнула я, но вместо ответа услышала лишь звук удаляющихся шагов. Вздохнув, я проверила крепления Петры и поплелась поднимать бумажку.

К моему удивлению, это оказалось напечатанное на принтере письмо, похожее на электронное, только без темы и адресата. Слова шли сплошным текстом, без знаков препинания.

Мила Овен извини что я царапалась и убежала и сказала что тебя ненавижу пожалуйста не сердись и не уходи как другие мне жаль с любовью Элли p. s. я оделась сама

Я нахмурила брови. Что еще за Мила Овен? Тем не менее общий смысл послания не оставлял сомнений в чистоте намерений отправителя. Отстегнув Петру, я посадила ее в манеж и взяла со стола листок.

— Элли, ты где? — Молчание. — Элли, я получила твое письмо. Мне очень жаль, что я на тебя кричала. Я тоже хочу извиниться.

— Я здесь, — раздался после долгой паузы тихий голос.

Я прошла через кинозал в гостиную. На первый взгляд там было пусто, я лишь уловила краем глаза какое-то движение в дальнем темном углу, куда еще не добралось утреннее солнце. Из-за дивана виднелись россыпь светлых кудряшек и кончики туфелек. Я присела на корточки, протягивая письмо.

— Элли, ты это сама написала? — Девочка кивнула. — Умница! Ты так хорошо умеешь писать! Или тебе Мэдди помогала?

— Нет, сама. Только… мне помогал желудь.

— Какой желудь? — удивилась я.

— Нажимаешь на желудь и говоришь, что хочешь написать, и он пишет.

— Какой еще желудь? — Я ничего не понимала. — Покажи.

Обрадовавшись случаю продемонстрировать свою смекалку, Элли вылезла из угла: школьная юбка в пыли, туфельки перепутаны. Девочка с деловым видом прошла к стойке, где лежал планшет, открыла почтовый сервис Gmail и нажала на значок микрофона. Он действительно походил на желудь, особенно для человека, не имеющего представления о микрофонах старого образца. Элли заговорила в микрофон.

— Милая Роуэн, в этом письме я хочу сказать, что мне очень жаль, с любовью, Элли, — сказала она, стараясь выговаривать слова как можно правильнее.

На экране, словно по мановению волшебной палочки, появились буквы.

Мила Овен в этом письме я хочу сказать…

— А потом нажимаешь на точечки, и они печатают письмо на принтере в папином кабинете.

— Понятно. — Не зная, плакать или смеяться, я ограничилась тем, что присела на корточки и обняла девочку. — Ты очень умная и написала чудесное письмо. Мне тоже жаль. Я не должна была кричать и обещаю тебе, что никуда не уйду.

Она повисла на мне и прижалась пухлой щечкой к моей шее, громко дыша в ухо.

— Элли, — нерешительно произнесла я, несмотря на опасения утратить тяжело завоеванное доверие, — можно у тебя кое-что спросить?

Она ничего не сказала, только остренький подбородочек уперся мне в ключицу, и я почувствовала едва заметный кивок.