Джефф Эбботт - Хватай и беги

— Неужели?

— Ты ведь ничего об этом не знаешь, правда, Уит? — В голосе Клаудии прозвучал такой холод, какого он никогда раньше не слышал.

— Нет, — подтвердил он, глядя на мать. — Мне ничего не известно.

— Поезжай домой, Уит.

— Сейчас все уже кончено, — сказал он. — Я скоро буду. Клаудия, спасибо тебе.

— Я возвращаюсь в Порт-Лео сегодня, Уит, но без Гуча. У меня больше нет времени. Позвони, когда будешь дома. — Она отключила связь, даже не попрощавшись.

Он хотел было перезвонить ей, но вместо этого набрал мобильный номер Чарли Фулхема.

— Ты уже вернулся домой?

— Да. А что, я не должен был?

— В твоем доме теперь вполне безопасно. Мы еще остаемся твоими клиентами?

— Кажется, три доллара все еще лежат в моем кармане, — вспомнил Чарли.

— Тогда поспеши купить на них блокнот для адвокатских записей. До встречи.

— Я не хочу говорить с полицией, Уит, — заявила Ева.

Уже наступило утро среды, и она лежала на кровати, приняв очередную таблетку обезболивающего, но та еще не подействовала. Он сидел на корточках возле матери, легко касаясь ее руки.

— Куда мог сбежать Фрэнк?

— Куда угодно, если у него есть пять миллионов. Я действительно этого не знаю.

— Не лги мне, мама, — сказал Уит и погладил ее по распухшей щеке. — Вы с Фрэнком относитесь к редкой категории людей, которые заранее планируют свои действия на всякий непредвиденный случай. Где он?

— Я уже сказала тебе, Уитмен, что не знаю.

— Это подлец подвергал тебя смертельной опасности, хотя в одно мгновение мог отвести от тебя любое подозрение. Когда же пришло время спасать тебя, Фрэнк трусливо сбежал, — гневно говорил Уит. — На самом деле он тебя не любит.

— Он любил меня, — возразила Ева, — но недостаточно. Так, как я любила тебя, когда ты был ребенком. Просто недостаточно.

— Только не нужно подобных сравнений, — раздраженно сказал Уит, — прошу тебя.

— Почему ты не признался, что работаешь судьей? — неожиданно спросила Ева.

Уит улыбнулся и поцеловал ее в голову.

— Я не хотел тебя напугать.

Ева, укоризненно качая головой, сказала:

— Я горжусь тобой, действительно горжусь тобой, дорогой.

Ощутив легкую вспышку радости, которая тут же погасла, Уит с горечью произнес:

— Разумеется, тебе есть чем гордиться. Я ведь убил человека, позволил преступнице скрыться, солгал своей подруге и не сообщил о преступлениях в полицию. Все это заслуживает похвалы, не правда ли, мама?

— Но зато ты спас свою мать, — напомнила Ева. — Ты спас меня.

— Завтра утром мы возвращаемся в Хьюстон.

— Хорошо, — неожиданно легко согласилась Ева. — Я готова. — Она сонно прикрыла глаза. — Ты ведь знаешь, что им не в чем меня обвинить.

— Если возникнет необходимость, Чарли будет представлять наши интересы.

— И тогда появится возможность хорошо повеселиться, — добавила она, вновь погружаясь в сон.

В четверг утром в шести общенациональных газетах, включая «Хьюстон кроникл», появился манифест «Общественной службы». Группировка заявила, что берет на себя ответственность за происшедшие в течение последнего месяца убийства пяти наркобаронов, включая Пола Беллини, Кико Грейса, а также трех других, обосновавшихся в Лос-Анджелесе, Филадельфии и Нью-Йорке соответственно. Двое из убитых были найдены со свернутыми в трубочку купюрами, засунутыми им в рот. Это был фирменный знак «Общественной службы». Манифест стал гневным обвинением государству, которое ведет неэффективную борьбу с распространением наркотиков, и деятельности полиции, бесполезно расходующей силы и средства. В заявлении также прозвучало яростное осуждение наркодилерства за бессмысленно загубленные человеческие жизни.

Пламенное обращение к согражданам заканчивалось обещанием, которое вызывало ужас: «Мы будем карать и случайных покупателей, поскольку вы сами являетесь дойной коровой для наркоторговцев. Если мы застанем вас за покупкой наркотиков, пусть даже одной дозы, которую вы собираетесь разделить с приятелем, то пристрелим вас на месте». Это послание обществу заканчивалось словами: «Бог защитит права! Вильям Шекспир».

Уит вспомнил о Таше и Хозе, подумав, что столь грозное заявление могло быть как ее творением, так и Хозе, который успел сочинить его перед смертью. Ученые мужи, выступавшие на телевидении, целый день рассуждали на тему нового фронта борьбы с наркотиками.

Когда Уит вместе с матерью приехал в дом к Чарли, тот обнял Еву, обменялся с Уитом рукопожатием и показал на газету с манифестом.