Эбигейл Джонсон - Девушка в бегах

– Может, минут пять. А что?

– Даже если так, она не могла знать этого заранее. – Я проверяю мини-холодильник, микроволновку. – Мы ведь могли вернуться меньше чем через минуту.

– Тааак, – протяжно произносит Малькольм.

– Значит, она должна была броситься бежать в ту же секунду, как мы закрыли дверь ванной. – Я снимаю со стен картины в рамках, сбрасываю на пол подушки и одеяла. – У нее не было времени что-то забирать. Посмотри. – Я киваю в сторону тумбочки. – Она даже нож не забрала.

Малькольм принимается поднимать вещи с пола, помогая мне в поиске.

– Что мы ищем?

– Ее телефон.

Он заглядывает под уголки матраса, а я снимаю крышку сливного бачка. Мы откручиваем вентиляционные решетки, Малькольм даже расстегивает чехлы диванных подушек. Но мы находим лишь свалявшуюся пыль и изрядно запачканный поролон. Она должна была держать телефон где-то поблизости, чтобы до него было легко добраться в случае, если ей снова придется бежать. К тому же, с такой раной, вряд ли она смогла бы выкопать яму, чтобы спрятать его где-то на улице. Он где-то в этой комнате. Иначе просто быть не может.

Повернувшись к нему, я вижу, как он задирает уголок ковра. Малькольм не смотрит на меня, так что я улыбаюсь. Я точно знаю: он будет искать вместе со мной до последней секунды.

Наконец, ничего не обнаружив, он выпрямляется.

– Что еще осталось?

Он трет голову рукой.

– Возможно, где-то на потолке? У нее был нож. – Он показывает наверх. – Может, она открутила крепление люстры и…

– Забралась на стул? С ее-то ногой?

Он никак не комментирует тот факт, что сказал глупость, лишь пожимает плечами и подтаскивает стул к люстре.

Она должна была спрятать телефон где-то пониже, может, даже так, чтобы она могла достать до него сидя – или, еще лучше, лежа. Но он прав насчет ножа. Если бы она могла что-то прорезать…

И в ту же секунду я понимаю.

Наверное, это заметно по моему лицу, потому что Малькольм замирает, поставив одну ногу на стул. Я буквально ныряю под кровать.

– Мы же там уже смотрели, помнишь?

Но я ищу не под кроватью. Я смотрю вверх, на пружинный матрас – и да, на нем виднеется разрез.

Включив телефон, я бросаю его Малькольму, и только затем выбираюсь из-под кровати.

– Пожалуйста, скажи мне, что там есть список вызовов и можно посмотреть, кому она звонила.

– Номер Лоры, номер Лоры, номер Лоры…

– Вот этот, – прижавшись к нему, плечом к плечу, я тыкаю пальцем в крошечный экран, когда на экране появляется новый номер. – Вот сюда она звонила… как раз перед тем, как мы зашли в номер. Значит, сюда она и отправилась, верно?

Одного взгляда на внезапно побледневшего Малькольма достаточно, чтобы понять: он узнал номер.

– Кто это? Малькольм, скажи мне.

– Это номер миссис Эббот.

Поместье Эбботов расположено примерно в полутора километрах от дороги. Когда мы останавливаемся у ворот, которые огораживают подъездную дорогу, дом даже не виден за деревьями. Заглушив двигатель, Малькольм издает стон.

– Не знаю, осилю ли я еще один забор.

– Тебе не придется, – произношу я, отстегивая ремень безопасности.

Резко повернув голову, он смотрит на меня.

– Одну я тебя туда не отпущу.

Несмотря на то что мне панически страшно за маму, я нахожу в себе силы, чтобы улыбнуться ему.

– Нет, я хочу сказать, что тебе вообще не придется на него забираться. Никому из нас не придется. Посмотри. – Я показываю на белый пикап марки «Ниссан», припаркованный метрах в двадцати от нас. Он стоит как раз у ограды.

– Мама тоже бы не осилила. Спрыгнуть вниз тебе все-таки придется, но я смогу тебя поймать, если хочешь.

– Эй, – произносит он, когда я поворачиваюсь, чтобы открыть дверь. Я оглядываюсь на него через плечо, и он берет меня за подбородок. – Очень извиняюсь перед твоим не-парнем, но… – И тут Малькольм целует меня.

Быстро, сильно, и я едва успеваю зажмуриться, как все уже заканчивается – но это, наверное, лучший поцелуй в моей жизни.

– На случай, если ты меня уронишь или еще что, и ты утратишь в моих глазах ту искру привлекательности, которая очаровывает меня с тех пор, как пнул тебя при нашей первой встрече.

Нас по-прежнему разделяют лишь несколько сантиметров. Мы так близко друг к другу, что я вижу золотистые искорки в его глазах.

– Ты за это так и не извинился.

– А что я, по-твоему, только что сделал?

А затем его взгляд становится уже не таким мягким, и он произносит:

– А теперь пойдем отыщем твою маму.