Джон Харт - Вниз по реке

Какая-то часть меня хотела держать это под замком, но другая решила, что, может, старик может пролить какой-то свет.

– Он просил меня позволить всему идти своим чередом. Не заморачиваться.

– В каком это смысле?

– Не копать. Он волновался, что я буду искать правду относительно того, что на самом деле произошло. И по какой-то причине не хочет, чтобы я этим занимался.

Отвернувшись от меня, отец сделал три шага к краю навеса. Еще шаг, и ливень поглотит его целиком. Я выпрямился и стал ждать, когда он посмотрит на меня – мне нужно было увидеть его реакцию. Гром когтями разорвал воздух как раз в тот самый момент, когда я заговорил, и мне пришлось повысить голос.

– Я видел его лицо, когда мы нашли тело Дэнни! – почти прокричал я. – Он этого не делал!

Громовые раскаты утихли.

– Он кого-то защищает, – добавил я.

Пожалуй, это было единственное разумное объяснение.

Отец заговорил через плечо, и слова, которые он бросал в меня, могли с равным успехом быть камнями:

– Он умирает, сынок. – Он наконец показал мне лицо. – Его пожирает рак.

Я едва сумел осмыслить эти слова. А потом вспомнил – да, Долф действительно упоминал, что в свое время ему диагностировали рак простаты.

– Это же было сто лет назад, – сказал я.

– Это было всего лишь начало. Теперь он захватил его целиком. Легкие. Кости. Селезенка. Он не протянет и шести месяцев.

Душевная боль ударила так сильно, что ощущалась чуть ли не физически.

– Ему надо лечиться! Ходить на процедуры!

– Ради чего? Чтобы выиграть еще месяц? Это неизлечимо, Адам. Любой врач скажет тебе то же самое. Когда я сказал ему, что нужно бороться, он ответил, что это не повод трепыхаться и поднимать волну. Надо просто умереть с достоинством, как назначил Господь. Вот чего он хочет.

– О боже! А Грейс знает?

Отец покачал головой:

– Не думаю.

Я постарался затолкать свои переживания как можно глубже. Сейчас мне нужна была ясная голова, но это давалось нелегко. И тут меня осенило.

– Знаешь, – произнес я, – как только я сказал тебе, что он сознался, ты уже знал, почему он это сделал!

– Нет, сынок. Я знал только то, что знал и ты, – что Долф Шеперд никого не способен убить. Понятия не имею, кого он защищает, но точно знаю одно: кто бы это ни был, это человек, которого он любит.

Он примолк, и пришлось его немного подтолкнуть:

– Так что?..

Отец шагнул ближе.

– Так что, наверное, тебе надо сделать то, что он попросил. Наверное, тебе надо позволить всему идти своим чередом.

– Смерть в тюрьме – это не смерть с достоинством, – возразил я.

– Как посмотреть. Смотря почему он это делает.

– Я не могу бросить его там.

– Не тебе указывать человеку, как ему провести свои последние дни…

– Я не позволю ему умереть в этой дыре!

Вид у отца был такой, будто он разрывается на части.

– Дело не только в Долфе, – добавил я. – Есть и еще кое-что.

– И что же?

– Дэнни мне звонил.

Отец едва различался во мгле – темные руки на концах длинных смутно белеющих рукавов.

– Что-то я не пойму… – произнес он.

– Дэнни разыскал меня в Нью-Йорке, позвонил. Три недели назад.

– Он и погиб три недели назад.

– Довольно странная штука, точно? Звонил не пойми откуда, посреди ночи. Был взвинчен, чем-то сильно возбужден. Сказал, что наконец решил, как наладить собственную жизнь. Мол, это что-то серьезное, но ему нужна моя помощь. Хотел, чтобы я вернулся домой. Мы поцапались.

– Помощь в чем?

– Он отказался говорить; сказал, что хочет попросить меня о личной встрече.

– Но…

– Я ответил ему, что в жизни не вернусь домой. Сказал, что этого места для меня не существует.

– Это не так, – сказал мой отец.

– А разве нет?

Он повесил голову.

– Он попросил меня о помощи, а я ему отказал.

– Не зацикливайся на этом, сынок.

– Я отказал ему, и он погиб.

– Все далеко не всегда так просто, – продолжал уверять отец, но я был непоколебим.

– Если б я сделал то, что он просил, если б вернулся домой, чтобы помочь ему, его могли бы и не убить. Я его должник. – Я на секунду примолк. – И должник Долфа.

– И что ты собираешься делать?

Я посмотрел на дождь. Вытянул руку, словно мог извлечь правду из пустоты.

– Собираюсь, блин, кое-где копнуть, да поглубже.

Мы поехали обратно на ферму, и по пути я лишь прислушивался к тяжкому хлопанью дворников старого пикапа. Отец вырубил мотор, и мы немного посидели в машине у крыльца. Дождь разбивался в водяную пыль на крыше.