Ирса Сигурдардоттир - Расплата

– Привет.

– Послушай, я только что отправила в участок того парня, Торвальдюра Сваварссона. Отца детишек, которые нашли ноги. Только мешает нам работать – редкостный мудак. Встреть его и порасспроси. Надеюсь вернуться до того, как закончишь.

Только бы не успела, подумал Хюльдар, а вслух сказал:

– О’кей. Что мне надо иметь в виду?

– Есть кое-что. Этот остолоп работает в офисе государственного прокурора. Как и Бенедикт Тофт. Не мне тебе говорить, что таких совпадений не бывает. Но повежливее с ним. Портить отношения с прокуратурой нам ни к чему. – В ухе у Хюльдара зашумело – в трубку Эртлы ворвался ветер. – Все, будь осторожен, не дави. – Она дала отбой, не попрощавшись, но успев выругаться в адрес кого-то, находящегося в саду у Торвальдюра.

Хюльдар торопливо заглянул в полицейский реестр, но Сваварссон в нем не значился. Иначе и быть не могло: сотрудники прокуратуры редко сталкивались с полицейскими, если не считать дел, по которым работали и те, и другие. Не принес результата и поиск в онлайне.

Сам Торвальдюр появился в участке примерно через четверть часа, и с первого взгляда на него Хюльдар понял, что дополнительная информация ему, в общем-то, и не требуется. Одежда, внешность и манеры выдали человека, ставящего себя выше всех остальных. Хюльдар с улыбкой представился и крепко пожал мягкую, расслабленную руку Торвальдюра.

– Не хотите ли кофе, пока мы не начали?

– Нет, спасибо. – Отказ сопровождался такой гримасой, словно детектив предложил ему стакан с мочой. Торвальдюр явно привык к чему-то получше полицейской бурды. – Но я бы выпил газированной воды. – Может, у него тоже похмелье?

– Извините. Только кофе или вода из-под крана.

Торвальдюр отказался и от одного, и от другого, и мужчины прошли в комнату для допросов. Хюльдар предупредил, что разговор будет записан, и прокурор с безразличным видом кивнул.

– Давайте покончим с этим поскорее. Не представляю, чего вы от меня ждете. Что я должен сказать? Эти ноги не имеют ко мне никакого отношения. Вам бы лучше не со мной разговаривать, а заняться поисками того, кому они принадлежат, не говоря уже о том, кто это сделал. Вы же не думаете, что я несу ответственность за случившееся? – Словно для того, чтобы подчеркнуть абсурдность этого предположения, он подтянул рукава, демонстрируя манжеты рубашки под дорогим пиджаком. Хюльдар заметил, что узел галстука слегка съехал в сторону, что свидетельствовало о не свойственной данному персонажу небрежности.

– Сегодня утром вы собирались на какую-то встречу? Или на работу?

– Нет. Насколько я знаю, сегодня суббота. И у меня выходной, как и у всех.

– Может быть, на похороны? Или на концерт?

– Нет. Что за вопросы?

Не самое лучшее начало. Вспомнив данное Эртле обещание, Хюльдар решил оставить попытки выяснить, почему Торвальдюр так разоделся в выходной день.

– Расскажите, пожалуйста, как случилось, что ваши дети наткнулись на эти ноги? И, пожалуйста, назовите их имена – для протокола.

– Карлотта – ей пять, Дади – ему три, скоро четыре. Ребята были на улице, играли в саду, а потом вдруг начали кричать. Я тут же вышел и увидел, что их напугало, – те самые две ноги, отрубленные у лодыжек. Лежали на снегу. – Торвальдюр закрыл глаза и поморщился. – Крайне неприятное зрелище.

– Ваши дети, они только-только вышли на улицу?

– Нет. Они играли там уже с полчаса или около того. Может быть, больше, но не больше часа.

– Но ноги заметили не сразу?

– Нет. Ребята хотели слепить снеговика. Они каждый раз пытаются это сделать, но не получается. Короче, собрали весь снег возле дома и решили принести еще. Пошли к забору и увидели ноги. Сначала ничего не поняли, потом подошли ближе… Со мной было то же самое. В первый момент я просто не поверил своим глазам.

– Вы ведь слышали на работе об отрубленных руках? И об убийстве Бенедикта Тофта?

– Да, конечно. В прокуратуре, разумеется, известно об обоих случаях.

– А вы сами имеете к ним какое-то отношение? Или прокуратура еще не начала собственное расследование?

– Да, мы ими занимаемся. Но пока конкретных поручений не дано. Видите ли, дело осложняется тем обстоятельством, что Бенедикт работал у нас. Мы не хотим обвинений в конфликте интересов.

– Хорошо. Тогда вы можете уже в понедельник утром сообщить, что никак не связаны со всем этим. Возможно, вас попросят уйти в отпуск на время до окончания расследования.

Торвальдюр недовольно поморщился.

– Ни в коем случае. Я же сказал, что не имею к этому никакого отношения. И со стороны полиции было бы недопустимой наглостью полагать, что они имеют право указывать другим учреждениям.