Дмитрий Ковалев - Беседы в предбаннике. Сборник рассказов незабытых душ

Он метался с угла в угол, говорил очень быстро, брызгая иногда слюной, которая долетала до меня, сидящего за столом и наблюдавшего за ним.

Я пытался иногда вставлять фразы, когда он замолкает, но после моих убеждений, он опять взрывался как ураган и с новой силой начинал меня убеждать, что это все, очень опасно.

– Ну не верю я, во всю эту мистику, это просто машина, кусок железа, и все тут!

– Артем! – Он сел напротив меня, попытался успокоиться, но я видел, что у него это не получалось. – Артем, посмотри на меня. Я с тобой езжу уже три года. Все что я знал, я передал тебе, и ты верил мне и доверял мне. Так почему же сейчас! Сейчас, когда я, хочу спасти твою жизнь, ты поворачиваешься ко мне спиной? Почему ты не слышишь меня, – говорил он, по нарастающей громкости, и в итоге опять перешел на крик. – Почему он так манит тебя? Чем он вас всех так манит? Не соглашайся, Артем! Слышишь меня, откажись!

– Николаич! – сказал я, подымая голову.

Он резко встал и направился к выходу.

– Делай как знаешь, – он стал возле двери, повернулся посмотреть на меня. – Артем! Не ты выбираешь локомотив, и не ты им управляешь. Ты просто для того, что бы делать то, что он говорит, и очень не многие, способны противостоять ему. – Он говорил спокойно, уверенно, как тихий спокойный ветер, после бурного урагана. – И я искренне надеюсь, что ты сильней.

Постояв еще мгновение, он вышел не попрощавшись.

Впервые его видел таким встревоженным и заведенным. Старики они очень сильно верят в эту мистику, может, потеряв эту веру, они потеряют веру во что либо еще? В загробную жизнь, например. Нет, бред, Николаич не такой, просто напуган он сильно. Как-никак, много лет он уже в этом депо работает, многое видел, многое знает.

Мы ехали уже около часа. Я был вторым машинистом, первым был Жека. Тот, который был напарником Степаныча. После больницы он мало с кем говорил и ходил вечно думающий о чем то, с мужиками почти не общался, к локомотиву почти не подходил. Сегодня первый рейс, как у него, так и у этого локомотива после случая со Степанычем. Они оба не были в работе почти три месяца, Жека лечился, а локомотив стоял без дела.

– Знаешь Артем! – он говорил со мной не оборачиваясь на меня, смотрел только на дорогу, в кабине было тихо, слышно только приглушенный шум электромоторов и охлаждения. – Я честно тебе скажу, не хотел я, что бы ты ехал, но так как ты уже здесь, запомни некоторые правила. Делай то, что я тебе говорю, и только то, что я тебе говорю. Я знаю этот локомотив, а он знает меня, ты тут в первый и я надеюсь в последний раз. Через час, ты должен будешь сойти на станции «Основа» там у нас остановка.

– Что, как сойти?

– Не задавай лишних вопросов. Просто знай, что ты должен сойти и дальше я поеду один. Это сбережет тебе жизнь.

– Ты шутишь что ли, Жек? – Я повернулся на него, но он не обратил на меня, ни малейшего внимания. И я дальше стал смотреть на дорогу, наблюдать, как шпалы пропадают под локомотивом.

– Надеюсь, тебе повезет, и он тебя отпустит, должен отпустить. Это теперь наше лично с ним дело и ты тут не причем. И даже не пытайся меня остановить, я знаю, что он позвал тебя, он надеется, что ты остановишь меня. Но это не в твоих силах, я знаю.

– Что ты задумал? – Я не понимал, о чем он говорит, как по мне, так он нес просто бред.

Он не ответил, а просто начал сбрасывать скорость, скоро должна быть остановка.

Мы ехали в полной тишине, только стук колес и шум из машинного зала. Но за три года, так привыкаешь к этому, что не обращаешь внимания. Все же шум у этого локомотива был немного другой, странный очень.

– Что не так с этим локомотивом? – не знаю, зачем я спросил, любопытство как никак будоражило, оставалось ехать еще минут тридцать. Не хотелось быть в тишине.

– Не знаю, никто не знает. Но я знаю, что этот локомотив настоящее зло. Он пожирает людей, я видел это. Я видел это один раз, но ощущал порядка десяти. Когда он хочет жрать, он по-другому шумит, он становиться тихим, подкрадывается к жертве, как дикий зверь. – Его голос был монотонным, спокойным, как будто он говорил обычные вещи. Так преступники рассказывают о своих жертвах, но в тоже время не считают себя виновными, они думают, что так и нужно, что так нормально. – Он пытается скрыть свое присутствие, свое приближение и тогда жертва сама идет к нему в пасть. Я не знаю, как он это делает, ты видишь за триста, четыреста метров, человека идущего навстречу смерти. Ты сигналишь ему, вдавливаешь педаль гудка в пол, но бесполезно. Он не слышит, он идет как будто заколдованный, не обращая внимания на оглушающий вопль клаксона. И тут, почуяв жертву, зверь несется за добычей. Этот локомотив, сам или ускоряется, или замедляется, сам подстраивает скорость, что бы встретиться со своей жертвой. Я говорил, что видел это только один раз и мне хватило. Доля секунды вперед и пролетели бы прямо перед носом человека, доля секунды задержки и мы бы пролетели за его спиной. Это возможно на других локомотивах, но этот никогда не промахивается, он всегда «вовремя». Ты видишь, как человек идет десять метров, восемь… Время не течет как вода, оно тянется как кисель. Ты ведешь все до мельчайших подробностей. И вот он, прямо в центре кабины, и все, нет больше человека. А эта падла, начинает громче шуметь, он доволен, как будто посмеивается. В ту ночь, мы пытались его остановить, у нас почти получилось, но я не смог, он овладел мной, и я не смог.