Олег Лутин - Тяжкие Падения. Серия «Hide & Sin»

– А если эту?

– Тогда реальность не будет иметь значения. Потому что вы узнаете истину, – глаза Томаса загорелись желтым, и, смотря в них, детектив увидел фигуру Короля в Желтом.

Тот приблизился к нему и прошептал всего несколько слов. Самый верхний слой истины, её демо-версию, так сказать.

Видение пропало.

– Итак, хотите ли вы узнать истину, первые слова которой вы только что услышали, слова, которых достаточно, чтобы перевернуть мир, но которые – лишь ничтожная поверхность того, что скрыто в глубине. Или предпочтете реальность, ведь какой бы ужасной она ни была, именно она – тот спасательный круг, что не дает людям утонуть в истине, которую они так бояться? Что вы выбираете?

Детектив Говард Филлипс схватил таблетку и проглотил её.

Полиция ворвалась, наконец, в комнату, но было уже поздно…

Весна. Все оживает. Мертвые поднимаются из могил.

Джозеф ненавидел Юг. Особенно Луизиану.

Он вырос на Аляске и, кто бы что не говорил, считал это лучшим местом на земле.

Может, кому-то и не по нраву аляскинский холод, а Джозеф его очень любил. Как и заснеженные пейзажи его родного штата.

Луизиану же он просто ненавидел. Жара, гнилые болота, малярия, да и население тут на всю голову долбанутое. Что чернокожие, что белые, если эту деревенщину можно считать за полноценных белых людей.

Короче, Джозеф ненавидел место, в которое отправлялся. И ладно бы когда, но ещё в самое отвратительное время года – весной, время болезней и аллергий!

В общем и целом, можно было сказать, что Джозеф Андерсон ехал в свой персональный ад. Но, увы, с руководством не поспоришь. Особенно, с его руководством.

Куратор смотрел на него, как всегда, своими ледяными немигающими глазами.

– Вы желаете оспорить решение нашего руководства? – спросил он своим вежливым, а от того ещё более пугающим голосом.

– Нет, не то что бы я сомневался в их мудрости… Но почему я?!

– Таково решение руководства, – Куратор выразительно посмотрел наверх, – их решение не могу оспорить даже я, и уж, тем более, не вам его оспаривать.

– Неужели послать больше некого? С вашим-то могуществом, и, тем более, с их могуществом!

– У руководства есть причины считать, что именно вы лучше всех справитесь с этим заданием. Разговор окончен. Все необходимые документы в кейсе. Вот ваши билеты. Ваш поезд через час. А мне уже пора, мой поезд вон уже прибывает. Приятной командировки! – попрощался он и пошел в сторону перрона, на который действительно прибывал поезд.

Смотря в окно поезда и вспоминая разговор с Куратором, Джозеф думал о том, что, кажется, те, кого Куратор называл руководством, просто наслаждаются муками людей, даже тех, кто служит им. «Страдания очищают душу» – так ведь гласит одна из заповедей Догмы?

Все это было просто отвратительно… Но, увы, как верно заметил Куратор, с руководством не поспоришь. Увы, при всех их недостатках, они – единственный способ спасти мир от безумия. А конец мира, каким его знает человечество, совсем не входил в планы Джозефа.

«Выгода и личная заинтересованность повышают лояльность куда лучше идеологии и фанатизма», – так он говорил, когда другие борцы с неведомым ставили ему в укор его диссидентствующие размышления о тех силах, которым служили догматики.

Пожалуй, сильнее его размышлений служителей Догмы раздражало лишь то, что их тысячелетние ордена и братства веками борются с силами тьмы, но лишь высшим иерархам да провидцам изредка удается получить Высшую Волю напрямую. Агент Андерсон же был одним из двузначного числа людей в мире, с которыми Куратор общался лично на регулярной основе. Джозеф не знал, как руководство относилось к его мыслям (и судя по тому, что места его командировок с каждым разом были все отвратительнее, у него были подозрения, что не в восторге), но пока эффективность его методов была неоспоримым фактом, всем этим попам и мракобесам приходилось с ним мириться.

Я бреду-бреду-бреду, в Царстве Бреда я бреду и мечту свою плету. Ты плетись-плетись узор, мирозданию укор!

Между тем, поезд прибыл на станцию назначения.

Его встречал некий агент Фергюссон.

Это был коренастый коротышка с залысиной и рыжими усами. Он смешно засеменил к двери, из которой выходил Джозеф.

«Впрочем, может семенит он и смешно, а по кулакам видно, что может одним ударом череп пробить и, судя по всему, нередко это делает», – подумал про себя Андерсон.

Агент Фергюссон, или, как он представился, Фрэнк, был одним из Посвященных сотрудников местного отделения ФБР. Его умение превращаться в бульдога (пусть его официальное руководство об этом умении и не знало) здорово помогало ему в его работе – нюх помогал искать улики, а физическая сила собачьей породы, выведенной для травли быков, помогала в задержании в одиночку особо опасных преступников, пусть этих преступников затем и приходилось убивать «при попытке к бегству», так как они становились свидетелями того, что им совсем не было нужно видеть. Благодаря этому, а так же протекции сил, на которые Догма имеет влияние, Фергюссон занимал весьма высокое положение в местном отделении ФБР, а это было полезно для дела.