Вадим Россик: Блеск тела. роман-гротеск

Под влиянием деда Брюсли Морковка повесила над своей кроватью плакат «Желания Тантры денежного потока». На ватмане девушка собственноручно написала цветными фломастерами: выучить финский язык; пройти курс лечения от прозопагнозии в финской клинике; поехать в Египет; поехать в Турцию; поехать в Крым; новую мебель; три новых платья; розовый летний пиджак; розовые лаковые туфли на шпильке; сделать тату на плече: «Я вас узнала!»; нарастить волосы, ногти, ресницы, попу, грудь; встретить любимого человека; открыть интернет-магазин женских сумок (пожалуйста, больше никаких фаллоимитаторов!).

Каждое утро и каждый вечер Морковка четырнадцать раз подряд читала вслух свои желания. Дед Брюсли обещал ей, что всё непременно сбудется. Рядом с тантрой Морковка прикнопила фотографии своих соседей по квартире: Очкарика, Доброе Утро и деда Брюсли, с их именами, написанными разноцветными фломастерами. Просто так, чтобы не забыть.

Морковка вернулась к себе в комнату. В кухне наступило тихо. Пока пельмени варились, каждую миллисекунду в нашей вселенной происходило множество разных событий. В том числе и события, непосредственно влияющие на судьбу четверых жильцов трёхкомнатной квартиры на Счастливой улице в Санкт-Петербурге, но на кухонном плане бытия ничего заметно не было. Негромко булькала кипящая вода в кастрюльке с пельменями, ритмично кряхтел дед Брюсли, сжимая эспандер теперь уже правой рукой, позванивал тарелками Доброе Утро, накрывая на стол. Однако взаимосвязанная жизнь многих людей уже была взвешена, измерена, разделена. Мене, мене, текел, упарсин, так сказать.

– Чем занимался? – равнодушно задал вопрос дед Брюсли, прихлёбывая свой антигеморройный настой.

– Был на автовокзале, – лаконично ответил Доброе Утро. Дальше можно было не спрашивать. Все и так знали, что каждый день Доброе Утро отправляется на какой-нибудь питерский вокзал, чтобы несколько часов стоять там с самодельными плакатами, на которых написано: «Я вас люблю!», «Да здравствует лето!» и тому подобная чушь. Он громко желает приезжим и жителям города доброго утра, жмёт руки тем, кто не против и охотно фотографируется с туристами на память. Такая вот у него миссия. Это Доброе Утро однажды лично так решил. Его уже трижды задерживали полицейские, но, составив на всякий случай протокол, отпускали. Очкарик уверял, что это не заразно, поэтому остальные соседи не обращали внимания на причуды Доброго Утра. Пусть чудит, лишь бы на людей не бросался.

– А работать не думаешь? – опять спросил дед Брюсли. Он был человеком старой закалки. Жизнь – это работа, а короткий промежуток между работой и кладбищем, называется пенсией. Только успел отдышаться после последней трудовой вахты, как уже стал героем с четырёхгранным памятником над собой. Этой доктрине его научили в пионерах, а потом в авиаучилище. Но дед Брюсли ещё не хотел становиться героем, поэтому, успешно завершив карьеру военного авиатора, несмотря на возраст и геморрой продолжал упорно трудиться сторожем. Кстати, скоро ему нужно было отправляться на ночное дежурство.

– Моя миссия – тоже работа, – заметил Доброе Утро, накладывая на тарелку пельмени. – Я дарю людям хорошее настроение. Что может быть важнее? Я нашёл своего бога. Ну или мой бог нашёл меня.

– Ты мне не втирай! За работу платят деньги, —назидательно сказал дед Брюсли, – а что тебе приносит стояние у вокзала?

Доброе Утро снисходительно улыбнулся.

– Вот вы занимаетесь боевым гопаком. Что это вам даёт?

Дед Брюсли точным движением забросил эспандер в вазу, стоящую на подоконнике, и резко поднялся со стула. Как типичный военный пенсионер, он не терпел ни малейшего возражения от младших по званию. Бывший лётчик не зря напоминал неприятного Джеки Чана – был всегда самым умным, постоянно прав и мгновенно выходил из себя.

– Ладно, не затемняй мою карму! Мне пора на работу, а ты, Жека, подумай над тем, когда заплатишь со своим другом за комнату. Вы уже третий месяц живёте у меня в кредит, а я не Сбербанк – кредиты не выдаю.

Дед Брюсли вышел в коридор и значительно повысил голос:

– Даю вам неделю сроку. Если к следующему понедельнику я не получу денег, выметайтесь! Морковки это тоже касается! И всё, я сказал! Точка!

Между прочим, раньше дед Брюсли сдавал комнаты кавказцам, но когда количество гортанных жильцов зашкалило, он выселил этот Маленький Базарбайджан вон. Правда, зачем об этом знать квартирантам?

Хлопнув на прощание посильнее дверью, злой дед Брюсли ушёл трудиться.