Станислав Гимадеев: Аниматор

16.3. Павел глядел с каким-то участием, терпеливо ожидая, когда шок брата пройдет.

– Па… ша… Ты?.. – Звуки из груди Андрея выходили с трудом. – Ты, Паша?..

Павел усмехнулся, вздохнул и почесал глушителем лоб.

– Давай так сделаем, – сказал он. – Ты вернись к столу и стой там. Не провоцируй меня на стрельбу. Я, конечно, попробую попасть тебе в ногу, если что, но не ручаюсь. Договорились, братец?

Словно в каком-то кошмарном сне, Андрей пятился к столу, ноги плохо его слушались, будто он шел в толще воды.

– Прекрасно, – сказал Павел. – Полагаю, у тебя масса вопросов. Можем поговорить. Ты ведь больше не торопишься?

– Ты!.. – выдохнул Андрей, и это было самое страшное слово.

– Ну сколько можно? – поморщился Павел. – Да, я. Осознай.

Андрей молчал. Все его существо заполонила звенящая пустота. Это не он был здесь, в этой комнатке, а это был не Павел… Это были какие-то другие люди, и все случилось с этими людьми, а никак не с Андреем… Ведь он сейчас проснется, вытрет холодный пот со лба и пойдет жить дальше как ни в чем не бывало… Но сон не прекращался, лицо Павла то расплывалось, то вновь становилось резким. Послышался плеск воды, и перед лицом возникла рука Павла с колбой. Андрей машинально взял ее, обливаясь, выпил воду, выронил колбу под ноги, и она разбилась.

– Ты способен соображать? – спросил Павел участливо.

– Допустим… – изрек Андрей и услышал свой голос откуда-то сверху, издалека.

– Знаешь, когда я понял, что маму убил Володин?

Андрей не отвечал, пустота все звенела и звенела. Павел присел над Володиным, уже прекратившим судорожные вдохи. Павел взял правую руку мертвеца с закатанным рукавом и показал татуировку на ее тыльной стороне. Какой-то боевой дракон, под которым был начертан иероглиф.

– Когда увидел ее, – сказал Павел. – Там в офисе… Чуть сознание не потерял, Энди, веришь? Мне же этот дракончик двадцать лет снился. Вначале – каждую ночь.

Андрей подавленно молчал, в голове пронеслась мысль, до чего же бывают гадкие сны… они все никак не кончаются, и из-за них никогда не высыпаешься по-нормальному… Павел продолжал говорить:

– Нет, ты не знаешь, как это… Видеть из года в год во сне и эту татуху, и тот вечер. Бедный маленький мальчик! – всплеснул руками Павел. – Он мог тогда закричать, наверное, мог. Когда увидел черного страшного дядю в маске и с пистолетом. Мальчик знал, что маме грозит опасность, что можно хотя бы доползти до телефона… Хотя бы закричать на весь дом… Но он сидел под столом и скулил. Почему, Энди?! – воскликнул Павел.

Он словно ожидал от брата ответа. Андрей повернулся к нему, но говорить не хотелось. Слова были так ничтожно бессмысленны.

– Я всю жизнь задаю себе этот вопрос, – сказал Павел. – Почему? Неужели только потому, что страшный дядя приказал мальчику сидеть тихо и не пикать? Или в глубине души мальчик хотел наказать маму, которая всегда больше любила старшего брата… А мальчику доставались одни объедки со стола любви. Огрызки… остатки любви… Может, поэтому?

Павел умолк и посмотрел на Андрея задумчиво. Он ждал ответа. Андрей покосился на ствол пистолета, направленный ему в живот.

– Не надо, братик, – сказал Павел. – Не глупи, а?

Андрей смотрел на Павла мрачно. Спросил глухо и безразлично:

– Ты зачем мне это рассказываешь? Исповеди захотел?

– Я правда не планировал убить Володина, – сказал Павел. – Хотя его признание было эффектным. Красиво получилось, согласись? Приятный бонус в нашем квесте.

Павел заглянул Андрею в глаза, словно пытался прочесть его мысли.

– Ну же, брат мой… Задай свой вопрос!

Андрей смотрел в его лицо, в поблескивающие от возбуждения глаза, и с тоской думал, что ответа там не найдет.

– Тебе не интересно? – улыбнулся Павел. – Врешь.

– Почему? – глухо сказал Андрей.

– Вот! – Павел потряс пистолетом. – Молодец! «Почему» – это вопрос вопросов. Скажи, ты сильно мучился им? Как ты бы описал свое состояние? Мне интересно, правда…

– Пошел ты!..

– Не хочешь, а жаль. Водички еще налить?

– Почему?! – выкрикнул Андрей.

– О-о, ты кричишь – значит, приходишь в себя. Отрадно, отрадно.

Павел присел на стол, где еще недавно восседал Володин. Пистолет он держал обеими руками направленным на ноги Андрея.

– Помнишь, я спросил про поцелуи мамы? – сказал Павел. – Вот ты их помнишь, а я нет! Их не было у меня, получается. А почему? Почему у тебя были мамины поцелуи, а у меня нет?

– Все у тебя было… Ты просто не помнишь, гад.