Станислав Гимадеев - Аниматор

– Интересно как? Бить будете? Свяжете – и в багажник?

– Паша, ты серьезно?

– Дай мне передышку хоть до вечера. И не суди меня по себе. А впрочем, – Павел уныло отмахнулся. – Кому я говорю?

Андрей понял, что он не паясничает – усталость была написана на лице Павла. Шансов уговорить упрямца не было ни малейших.

– Иди, – смирился Андрей. – Я чуток полежу.

Он вытащил из кармана ключи от дома и отдал их Павлу.

– Пообещай звонить, где ты, что ты. Тачку возьмешь – и сразу домой. Сиди и носа не показывай. Да? Да, спрашиваю?

– Да, да.

Павел почему-то не уходил.

– Скажи… – протянул он. – А ты помнишь мамины поцелуи? Она целовала тебя?

Андрей посмотрел на него пристально.

– Конечно, целовала, – не сразу ответил он. – Очень отчетливо помню. Ты чего это, Пашка?

– А я не помню. Наверное, это круто.

– Лирический ты какой-то, – удивился Андрей. – Ударился в квартире обо что-то, не иначе. Жениться тебе надо, барин.

– Полагаешь, это поможет?

– Не повредит – стопудово. Слушай… – Андрей вдруг вспомнил разговор с Леной. – А ведь Ленка несчастная. Я прямо вот почуял в ее голосе.

– С чего бы ей быть счастливой? – хмыкнул Павел.

– Недавно о тебе спрашивала. Интересно, ты не думал, что вы можете снова…

– Что – снова?

– Ну, сойтись.

Павел неожиданно захохотал, но смех его был каким-то ледяным.

– Извините, Андрей Сергеевич, но мне ваши подачки не нужны, – процедил он. – Я за вами в детстве достаточно одежды донашивал.

– Ты сравнил, блин!

– Не надо мне бэушной любви. Я в одну реку дважды не вхожу.

– Паша, ты неправильно на это смотришь.

– Как могу.

– А я? Я-то не считал Ленку бэушной!

Павел посмотрел Андрею в глаза, и взгляд у него был пронизывающий. Андрей впервые видел такой у брата.

– А ты меня с собой не сравнивай, – произнес Павел с каменным лицом.

– Когда же ты успокоишься, Пашка? – покачал головой Андрей.

Но лицо Павла быстро разгладилось, и он затараторил в своей манере:

– Уважаемые посетители, разыгрывается лот «Несчастная Элен»! Состояние хорошее, опыт эксплуатации один плюс два… итого три года, господа!

Он умолк, ожидая, что скажет Андрей, но тот молчал, только кивал головой. Тогда Павел помахал Андрею рукой и стал подниматься по насыпи. Андрей проводил его взглядом и увидел, как брат, не оборачиваясь, зашагал вдоль дороги.

Андрей повалился на спину и уставился в небо. Над самым его лицом проплыли клочки тополиного пуха – словно праведные облака решили спуститься на грешную землю. Он закрыл глаза. Было тепло от нагретой земли, легкий ветерок обдувал кожу.

«Пять минут, – сказал он себе, – и поеду».

12.1. Он бежал по узкому бесцветному коридору, под ногами хрустели осколки зеркал, впереди маячила серая мгла, а позади нарастал звенящий гул. Он обернулся и увидел, что бурая нерезкая масса становится ближе, словно огромная волна пыли от рухнувшего здания катится по улице, а доктор, как Бэтмен, летит впереди в развевающемся окровавленном халате. Его очки висят на одном ухе, и все слышнее его картавые вопли: «Дегжите его! Он же загажен, понимаете!.. Он же не ведает, что твогит!» Андрей вдруг понял, что это конец и ему уже не оторваться от погони. Сердце забилось в агонии от предчувствия неизбежного. И тогда из серой мглы впереди выступила мама.

Она была в своем домашнем халате и в одном шлепанце, аккуратная дырка во лбу делала ее похожей на индийскую женщину. «Страшно тебе, сынок? – спросила мама. – Идем со мной…» Она увлекла его в серую мглу, где не было воздуха и опоры под ногами, и через несколько мгновений они очутились в лаборатории.

Кованая дверь закрылась за ними. От стола с микроскопом оторвалась долговязая фигура, и Андрей понял, что это отец. «К сожалению, ты заразился, – сказал отец, и его слова прогремели как приговор. – Мы не можем тебе больше доверять. Твой мозг не принадлежит тебе, а ты стал их орудием». Все сжалось внутри Андрея в смертельной панике. «Это ничего, Воробейка, – ласково сказала мама. – Мы с папой позаботились…» В стене лаборатории образовалась освещенная ниша, мама подтолкнула его к стеклу. Там, за стеклом, лежали два спящих мальчика-подростка, Андрей с ужасом узнал в них себя и Павла. Он закричал и проснулся…

Он сел. Сердце колотилось как ненормальное, весь он был мокрый от холодного пота, очень хотелось пить. Вокруг был вечер, небо уже налилось свинцом. Он взглянул на часы и понял, что проспал два часа.