Игорь Ассман - Катастрофа

Том поднял лист, потер его с двух сторон, и засунул себе в рот. Да он умещался под языком, но мешал говорить. За щекой, он просто вздувал ее, а другого места просто не было.

– Надеюсь, мне не придется никому ничего говорить, а тогда под языком для него идеальное место. Кстати, он безвкусен, не знаю как его сок.

Вскоре они уже вышли из вигвама и направились к костру. Дело подходило к раздаче мяса, но пока обезьяны кольцом окружили костер и ждали. Только через полчаса он поймал один кусок, и, подбрасывая его на ладонях, двинулся к девушке.

– Ешь, – сказал он, – я сегодня на диете. Даже воду пить не буду, чтобы не уменьшить концентрацию дозы. Мне же придется там, если что, выпить кокосовый сок.

– Да, – Эли была грустна. – Том, ты не представляешь, как я за тебя переживаю. Чертов шаман, без него мы уже были бы на условной свободе. Я не смогу заснуть в эту ночь ни на минуту. Об одном прошу тебя, как только ты проснешься, подойди к моей хижине и позови, если я не буду сидеть у входа. Ты мне можешь это пообещать? Что бы ни случилось, а?

– Да, Эли. Обязательно. Наверное, мне уже пора идти?

– У нас есть еще минут пятнадцать. Может, обнимемся?

– Прожуй сначала, – выдавил улыбку Том, – а потом, что хочешь.

Наконец, после нескольких крепких объятий, Том развернулся и не спеша пошел в сторону хижины. Лист под языком абсолютно ему не мешал. Да, он чувствовал на спине ее взгляд, и он ему помогал, вернее, поддерживал. За это он был благодарен Эли.

Вигвам уже еле заметно светился, а на пороге его ждали двое: вождь и шаман. Спектакль начинался в полном составе. Они пропустили его, а потом оба залезли вовнутрь и уселись рядышком. На месте Эли на их подстилке лежала как мумия толстая черная и жирная обезьяна. Том знал, что делать, и сразу же разделся. Потом он в нерешительности встал, и еще раз посмотрел на подстилку. Чернокожей девушке было около тридцати, и она лежала с закрытыми глазами, раздвинутыми ногами, и раскинув руки. Если бы не ее поднимающиеся и опускающиеся складки живота, вернее жира, можно было подумать, что она недавно уже умерла. К тому же, она лежала прямо посередине, так что ему даже нельзя было пристроиться рядом. Внезапно он услышал гортанный звук и краем глаза заметил какой-то жест вождя. Он понял, что пора было начинать. Никакой жидкости ему не дали, значит, Эли была права.

Он подошел к этой еще не увядшей туше и улыбнулся: его аппаратик просто сдох. Ему показалось, что до вигвама, он был еще живой. Закрыв глаза и стараясь не вдыхать ее запах, чтобы его вдруг не вырвало, Том улегся на тушу и начал по ней елозить, делая вид, что возбуждается. Но уже через несколько минут слез, повернулся и подошел к вождю. Вид его аппарата говорил сам за себя, а Том состроил удрученную физиономию и просто развел руками.

Между вождем и шаманом завязался какой-то разговор, причем шаман говорил более спокойным тоном, чем другой. Он закончился тем, что шаман высунул руку из вигвама, а когда она показалась опять, то Том увидел знакомую половинку кокосового ореха. Он взял протянутый ему напиток, и стал пить, а когда осушил все до дна, вывернул лист из-под языка и стал незаметно вонзать в него зубы. Шаман заглянул в ореховую чашу и выбросил ее из вигвама. Сомнений, что он выпил дозу, не было. – А вдруг? – ему пришла шальная мысль, и он сразу же запустил надкушенный лист опять под язык. Хоть у него слегка и начало кружиться в голове, это мог быть и результат того, что он надкусил лист и сразу же проглотил выступившую густую жидкость. Он продолжал стоять и ждал. Голова закружилась немного сильнее, но никакого тумана, даже его следов, в ней не было. Но и зрители его не торопили. Только минут через пять, он услышал знакомый звук вождя, и пошел к подстилке. Он повторил то же самое, даже немного затянул, и вернулся обратно, сделав знакомую физиономию и повторив жест. Разговор вождя и шамана был на этот раз короче, а в конце шаман опять протянул руку из вигвама, и подал Тому еще одну половину. Тот изобразил глубокое удивление, но все же начал пить кокосовый сок уже небольшими глотками. В душе он ликовал! Он был на волоске от краха, шаман оказался хитрее всех, лишь чудом Том не сжевал тогда свой лист. Голова! – он сделал это замечание шаману, не себе, и естественно не вслух. Допив до конца, он вернул посуду и переместил лист. Зубы окончательно впились в зеленую плоть. Повернувшись к вождю спиной, он смотрел на подстилку и тщательно жевал. Хорошо, что у девушки были закрыты глаза, но надо было быть на чеку, она внезапно могла открыть их. Прошло минут пять, и то, что почувствовал Том, заставило его улыбнуться. Туман становился все гуще и плотнее, и он даже испугался, что не успеет взобраться на тушу. Наконец он проглотил последнюю кашицу, вернее то, что осталось у него во рту от листа, и, не дожидаясь команды, устроился на девушке. Он двинулся лишь раз, а потом отключился.