Аким Астров - Два поцелуя Иуды. Книга первая. Сотри печаль с лица твоего

– Батюшка, мне нужно ваше позволение, – обратился к нему староста тихим, сипловатым голосом.

Этот высоченный здоровяк, похожий на былинного богатыря, когда-то был актером местного ТЮЗа, но из-за прогрессирующих проблем с голосом ему, в конце концов, пришлось расстаться с театром.

– Слушаю тебя, Иван Андреевич.

– Людмила вчера к внуку гостить уехала, а Надежда Ивановна вторую неделю хворает. Так, я вот новую прихожанку привел, – староста кивнул в сторону женщины. – Она раньше работала в библиотеке и тоже помогала в храме.

– В каком? – поинтересовался у женщины священник.

– В Серафимовском храме, – ответила та. – В Петербурге.

– Хорошая рекомендация. С протоиереем Василием, упокой, Господи, его душу, я не раз встречался. Вот уж был настоящий пастырь. В наш город надолго?

– Не знаю пока.

Эта женщина производила двойственное впечатление: темноволосая и с голубыми глазами; стройная и в то же время атлетичная; на вид не старше двадцати пяти, а во взгляде целая вечность. Она поправила платок, и священник отметил ее необычайно тонкие, длинные пальцы.

– Ну что ж, добро пожаловать! – Он повернулся к старосте. – Познакомьте ее с отцом Петром и введите в курс дела.

– Вот и прекрасно! – обрадовался тот. – Простите, Бога ради, за беспокойство.

Он подхватил женщину под руку и увлек за собой. Они спустились с крыльца и сделали несколько шагов, когда услышали голос священника:

– Как ваше имя?

Женщина обернулась, и священнику показалось, что солнечный свет не отразился в голубизне ее глаз, а как бы вошел в них, да так там и остался.

– Серафима.

Отец Иоанн неожиданно для себя перекрестил ее и сказал:

– Благослови тебя Господь, Серафима.

Поклонившись священнику, женщина пошла за старостой. Отец Иоанн задумчиво смотрел им вслед, пока они не скрылись за углом. Он не сразу сообразил, что в кабинете звонит телефон.

***

У больного наступило резкое ухудшение. Дежурная медсестра срочно вызвала врачей, а сама стала готовить дефибриллятор.

Когда Лобанов появился в палате вслед за врачом-реаниматологом, Барятинский был без сознания. Кожа была очень бледная, по всему телу выступил холодный пот, а частый пульс с сильным нарушением ритма еле прослушивался.

– Ну что тут у нас? – спросил Лобанов.

– Сам не видишь? – огрызнулся реаниматолог. – Шок и мерцалка. – Он повернулся к медсестре. – Дефибриллятор!

– Уже готов, – сказала медсестра, протянув ему два электрода.

Врач взял «утюжки» и, потерев друг о друга, поднес к обнаженной груди Барятинского.

– Сколько? – спросила медсестра, держа руку на регуляторе мощности.

Врач медлил с ответом.

– Сколько давать? – нетерпеливо крикнула она.

– Подожди секунду…, – нерешительно произнес врач. – Денис, посмотри-ка сюда!

Лобанов уже всё видел сам, просто не мог поверить. Человек, который только что умирал, лежал с открытыми глазами и осмысленно смотрел на присутствующих. У него быстро восстанавливалось нормальное дыхание, а кожа начала приобретать более здоровый вид.

Реаниматолог и Лобанов обменялись недоуменными взглядами.

– Датчики кардиографа на место. Быстро! – приказал Лобанов.

«Утюги» тут же оказались в руках медсестры, а к груди Барятинского прикрепили только что оторванные датчики. Оба врача уставились в экран монитора. Через какое-то время реаниматолог повернулся к Лобанову и покачал головой.

– На твоем месте я бы всё это обязательно распечатал.

– Это уж непременно, – ответил Лобанов, не отрывая взгляд от монитора.

– Вы не могли бы накрыть меня одеялом, – услышали они за своими спинами слабый голос. – Холодно.

Они повернулись. Полуголый старик лежал на кровати и зябко поеживался.

– Накройте его одеялом, – распорядился Лобанов.

– Мне, похоже, здесь больше делать нечего, – сказал реаниматолог. – С вашего позволения, я отбываю. Если что, зовите.

Он вышел. Лобанов, покосившись на парня, с интересом наблюдающего за происходящим со своей койки, стал следить за показаниями кардиографа. И тут он ощутил, что взгляд старика буквально впился в него. Лобанов резко повернулся и увидел, что его глаза, как и обычно, были устремлены в потолок.

– Вы тут побудьте пока, – бросил Лобанов медсестре, а сам быстро пошел к двери. Он не понимал, почему ему стало так не по себе, но этот поспешный уход был очень похож на бегство. Открыв дверь, он оглянулся – старик лежал неподвижно, и всё также смотрел в потолок. Лобанову показалось, что его губы слегка шевелятся.