Александр Ярушкин - Стрингер. Русские forever. Остросюжетная проза

– А сколько там этого нужного, он не уточнил?

– Сказал, что там должно быть достаточно, чтобы заплатить выкуп, – Полина закинула ногу на ногу, и Куприянов поспешно отвел глаза от её соблазнительной коленки.

– Тогда надо ехать в банк, – сказал Куприянов, видя, что клиентка замолчала. – Убедиться, что деньги имеются и думать, как быть дальше.

– Я сама съезжу, – взглянула на него Полина. – Банк в Сономе, ты мне не нужен.

Куприянова слегка обиделся от такой постановки вопроса, но сделал вид, что его такое положение вещей вполне устраивает.

– Хозяин – барин, – независимо ухмыльнулся он. – С этим мы пока покончили, но… – он сделал паузу. – Не думайте, уважаемая клиентка, что я прямо сейчас вас и покину.

Полина вопросительно вздернула брови.

– А что еще? Я так устала за эти дни…

– Несколько вопросов.

– Задавай, – отозвалась девушка, и было видно, что ей хочется остаться одной, но Куприянова это совсем не смутило.

– Кто мог знать о том, что у твоего мужа имеются солидные сумма наличными? – спросил Куприянов. Он вынул из кармана блокнот, перевернул исписанную страничку и приготовился записывать. – И вообще, о его финансовом положении…

Полина ответила, не задумываясь:

– Понятия не имею. Я сама узнала совсем недавно и то в весьма туманных формулировках… Томас не из болтунов. Он может долго и много говорить об истории этого края, об истории своего дома, названий местности… а когда дело касается его лично – тут он больше отмалчивается или отшучивается…

– Ну какие-то мысли по этому поводу у тебя есть? Ты лучше меня знаешь круг общения своего супруга… – проговорил Куприянов и тут же подумал, что переборщил с определением «лучше меня», потому что в настоящее время он вообще не имел никакого понятия о Томасе Маркусе, а тем более о каких-либо его связях. – Партнеры по бизнесу, друзья, родственники…

– Родственников у Томаса никого нет в живых… – ответила Полина. – С друзьями он после развода как-то не очень общается…

– Развода? – насторожился Куприянов. – Кого развода? Он был женат?

Девушка кивнула:

– Дважды… Одна жена погибла в аварии автомобильной… А со второй он развелся… – она замолчала, словно подбирая слова. – … когда меня встретил.

– Так-так, – Куприянов задумчиво наморщил лоб. – Он с бывшей женой общается?

– Насколько я знаю – нет. Хотя, уверенной быть не могу, – негромко ответила Полина. – Она у него много денег отсудила при разводе…

– Фамилия, адрес? – вопросительно приподнял бровь Куприянов.

Полина вздохнула:

– Катя Щукина. Адрес я не знаю. Где-то в Сан-Франциско, на русском холме, кажется, живет…

– Русская? – Куприянов искренне удивился.

– Русская…

Частный детектив оживленно потер ладони:

– Подробности давай.

– Олег… – жалобным тоном попросила Полина. – Не мучай ты меня вопросами. Не думаю, что бывшая жена как-то причастна к происходящему. Давай, оставим это… А сейчас я съезжу в банк, потом отдохну. Завтра тяжелый день.

– Как скажешь, – пробурчал Куприянов, понимая, что более оставаться в гостях у клиентки уже неудобно и некрасиво. – Если ты сейчас в Соному поедешь, я бы хотел тебя проводить, чтобы убедиться, что за тобой нет слежки…

– Хорошо, – согласилась Полина. – Подожди здесь, я посмотрю ключ в кабинете, переоденусь, и поедем.

– Последний вопрос! – окликнул её Куприянов. – И на сегодня, я от тебя отстану…

Уже стоя на ступеньках лестницы, красивым резным изгибом уходящей на второй этаж, Полина обернулась:

– Да?

– Когда в доме в последний раз были посторонние?

Полина наморщила лоб, отозвалась почти без заминки:

– Месяца четыре назад, в феврале, был сантехник… в ванной вода протекала… А перед этим, на Рождество приходили двое старых приятелей Томаса с женами…

– И всё? – удивился Куприянов, у которого в доме постоянно бывали какие-нибудь друзья и знакомые, если не его, то Оксаны, а последнее время и подружки сына Никиты.

– Мы живем уединенно, – усмехнулась Полина и, оставив частного детектива в легком недоумении, быстро взбежала по лестнице.

Воспользовавшись отлучкой хозяйки, Куприянов принялся разглядывать портреты представительных мужчин в старинной одежде, развешанные по стенам. Не будучи большим знатоком живописи, бывший опер, тем не менее, понимал, что перед ним работы весьма и весьма старые. Холсты, за прошедшие со времени их создания десятилетия, приобрели характерный охряный цвет, пестрили паутинками трещинок и, казалось, пахли как-то по-особенному. Именно такой запах бывает в музеях.