Тейт Спарроу - Утро на соседней улице. Истории необыкновенных путешествий

Альфред всегда просыпался в хорошем настроении, и от этого ему казалось, что все люди вокруг тоже встречают утро в добром расположении духа. Лежа в кровати, он чувствовал себя отдохнувшим и готовым к свершениям нового дня. Вот только некоторая тяжесть ощущалась в мышцах, и Альфред еще не понимал, что она означает.

Сквозь большое окно прямо из кровати можно было наблюдать едва забрезживший над городом рассвет. Вид на жилые кварталы с высоты двенадцатого этажа открывался впечатляющий, а утренний воздух был таким чистым, что взор не встречал никаких преград до самого горизонта, скользя по степному простору далеко за пределы городских улиц. Видимо, именно для того, чтобы обеспечить эту вдохновляющую картину, на окне не было штор. Не то, чтобы они были открыты или что-то в этом роде, – их не было совсем. Только теперь Альфред обратил внимание на довольно спартанскую обстановку в комнате. Мебель была старенькая, хотя ухоженная. Комплект состоял из двуспальной кровати, на которой Альфред был один, большого шкафа и письменного стола с книжными полками. Стол и подоконник рядом с ним были завалены книгами, блокнотами, всякой мелочью, вроде батареек и ручек, и разными мобильными гаджетами. По стенам были развешаны киноафиши, копии агитационных плакатов советского времени и карты мира, Европы и Южной Америки. На карте мира была приклеена какая-то записка. К кровати взамен ночного столика была приставлена табуретка, на которой стояла бутылка воды и лежала толстая книга, заложенная карандашом. На перекладинах табуретки висели теплые носки. «Очень функционально» – подумал Альфред. Рядом с кроватью стоял также стул, плотно заваленный вещами. По углам комнаты валялись сумки, рюкзаки и коробки. С первого взгляда помещение выдавало довольно беспечное отношение хозяина к своему жилищу, но при этом было светлым и чистым. Альфред отметил последний факт не без удовольствия. Порядок и чистоту он с некоторых времен стал ценить особенно сильно.

Все эти наблюдения Альфред сделал практически моментально, едва открыв глаза, и теперь его переполняло желание немедленно подняться с постели – душа и тело рвались на подвиги. Он откинул одеяло и немедленно оказался на ногах. Но решительный порыв к действию остановила сильная тупая боль в правом колене. Едва наш герой ее осознал и обратил внимание на это неуместное обстоятельство, как левая нога тоже отозвалась острой болью в пятке и неприятным стягивающим ощущением в районе ахиллесова сухожилия. Теперь только Альфред понял, что все его тело болит и ноет. Помимо ног отличились также поясница, шея и правый локоть. Рука едва сгибалась. Похоже, вчера с ним что-то случилось. В голове мельтешили пока неясные воспоминания: цветастные картинки, образы людей, запахи деревьев и дороги, фейерверк разнообразных чувств. Альфред еще не мог разобрать всего, но воспоминания явно носили героический характер. Даже пока не находя повод для гордости, он знал, что этот повод есть. Есть какая-то причина быть довольным собой и это приносило облегчение. Случилось что-то хорошее. Речь без сомнения шла о достижении или подвиге. Так всегда бывает. Возможно, позже он будет знать чуть больше.

Что ж, стало быть, сегодня никаких физических нагрузок, придется отложить прогулки по городу и походы в горы, можно заняться чем-то интересным дома. Может добрести с книгой до кафе или парка или сходить в кино. Благо книг вокруг было много. Альфред для начала проковылял на кухню. В коридоре обратил внимание на велосипед и лыжи. В квартире была еще одна просторная комната, исполнявшая роль гостиной. Он раздобыл стакан воды и теперь стоял на широкой веранде, вдыхая утренний воздух. Было немного прохладно и свежо. День обещал быть хорошим.

В зале на столе были небрежно брошены стартовый номер «234» и медаль с надписью «42 км 195 м». Стало быть, у нас утро после марафона. Забавно то, что марафон Альфред бегал, но вот день после марафона у него был впервые. «Надо пить больше воды и хорошо питаться», – вспомнил он. И прогулка тоже пойдет на пользу – желательно растянуть мышцы, тогда они быстрее восстановятся. Холодильник, однако же, был совершенно пуст. «Наверняка ты думал только о завтраке перед марафоном, но не после него» – вспомнил Альфред распространённую ошибку юных бегунов. И, чувствуя, что заслужил награду, пусть даже заслужил не он, а тот, другой, решил позавтракать в кофейне: побаловать, так сказать, и себя и того другого. Ему так и не было известно, где проводит такие дни так называемый Другой и помнит ли он потом произошедшее. Альфреду хотелось бы, чтобы тот помнил. Ему казалось, что отведенные себе дни он проводит с пользой и удовольствием и Другим они тоже должны нравиться. Ну и что, что два дня назад в прорыве нахлынувшего азарта он, например, просадил все деньги в покер, а на прошлой неделе разбил чей-то спорткар, едва не угробив и себя, – но все же, и этого нельзя не признать, произошедшее принесло много эмоций, было захватывающе интересно и, без сомнения, послужит основной для хороших баек. Альфред терпеть не мог пресные жизни. О да, он принес много ярких воспоминаний Другим, и надеялся, что они тоже разделили все его впечатления.