Антон Кротков - Голодный океан. Цивилизация заканчивается на берегу…

– Сейчас должен вернуться мой Том – пояснила женщина. – Понимаете, он ушёл на рассвете и до сих пор ещё не вернулся. Я немного волнуюсь – Она вздохнула – И что с этими мальчишками поделаешь. А когда он станет взрослым?! – Она перевернула очередную котлету, потом поставила на край плиты бурлящий кофейник.

– Я слышал, в вашем городе пропали люди?

Женщина пожала плечами. Нет, она ничего об этом не знает. Это удивило Исмаилова, и он осторожно подсказал:

– Четверо подростков… Говорят, они ушли в море на лодке и исчезли. Мне надо выяснить, что произошло.

Хозяйка снова вздохнула и сочувственно протянула:

– Да-а… вот горе то для их матерей…

Наконец можно было нормально поговорить, для этого они расположились за столом. Хозяйка разливала кофе и, с гордостью глядя на фотографию улыбающегося подростка на стене, без умолку говорила о своём единственном сыне. Исмаилов не решался перебивать, пока услышал нечто такое, что заставило его изумлённо переспросить:

– Вы сказали, ваш сын ушёл рыбачить с тремя друзьями на моторной лодке?

– Ну да, – с виноватой улыбкой подтвердила женщина. – Чарли – соседский сынок, Рой, и этот непоседа и вечный заводила Харри Кребстон зашли к нам вчера вечером и условились с моим мальчиком на рассвете идти ловить рыбу. Обещали к обеду вернуться, да вот задерживаются – Улыбка сползла с её губ, а в глазах мелькнула тревога. Женщина перевела взгляд туда же, куда уставился неприятно поражённый гость: на комоде у стены стоял перекидной металлический календарь, на котором уже больше месяца не переводили дату.

Игорь всё понял и поднялся со стула:

– Извините, что не смогу дождаться вашего сына. Но мне пора.

– Куда же вы?! Скоро вернётся Том! – горячо и взволнованно заговорила сумасшедшая. – Спросите моего Тома, он всё знает.

На её голос прибежали собаки. Нервное состояние хозяйки передалось им. Что тут началось! Рычание, поскуливание, взволнованный лай. В этом хаосе непросто было сохранить самообладание.

Исмаилов сочувственно обнял близкую к истерике женщину. Ему было искренне жаль несчастную мать, которой никто не вернёт обожаемого сына. Поэтому из него сами собой полились нужные слова. Постепенно она успокоилась…

Спустя час гость и хозяйка вместе вышли из дома, и подошли к машине. Исмаилов открыл дверцу и остановился. Опустив голову, постоял некоторое время в задумчивости, потом повернулся и веско произнёс:

– Когда Том вернётся, передайте ему привет от меня. И скажите, что я обещал довести это дело до конца. Он знает, что я имею в виду.

Человек в форме велел Исмаилову остановиться. Игорь ожидал его в машине, наблюдая за приближающимся копом в зеркальце. Полицейский ступал медленно, вразвалочку, держа руки на ремне с кобурой. В остроносых ковбойских сапогах и в широкополой фетровой шляпе, рыжий. На вид ему лет пятьдесят. Телом большой, но плотный, словно налитой. В медного цвета волосах пробивалась седина. Широкое мясистое лицо, тяжёлая нижняя челюсть, массивная голова, как будто насаженная прямо на плечи без посредства шеи. Своим обликом он чем-то напоминал моржа. И жёсткие торчащие усы усиливали это сходство. Взгляд полицейского был пристальным и тяжёлым. Прежде чем произнести первое слово, он минуты три разглядывал чужака. Наконец хриплым низким голосом произнёс с большим значением:

– Меня зовут шериф Барт Линч. Хотелось бы услышать ваше имя, сэр. А заодно взглянуть на ваши документы – Говорил он вежливо, но таким тоном, что спорить с ним не хотелось.

Повертев в руках протянутое водительское удостоверение, шериф медленно перевёл «чугунный» взгляд бесцветных глаз на Исмаилова:

– Вам лучше прекратить ваше незаконное расследование. Зачем вам неприятности.

Исмаилов кивнул. Он не стал выяснять, в чём провинился. Зачем? Ведь он побывал уже в трёх местах и успел переговорить не с одной дюжиной людей. Правда, чего-то существенное узнать ему не удалось: никто толком ничего не видел и не слышал. Люди и лодки просто испарялись в этих местах. Официально же всё списывалось на несчастные случаи. Домыслы и слухи – вот и весь его улов. Так стоит ли из-за него нарываться на неприятности?

– Хорошо, шериф, я вас понял.

Полицейский обернулся и крикнул троим своим подчинённым, которые с угрюмыми лицами ожидали его распоряжений в полицейской машине:

– Джой, Генри, Сэм, проводите мистера.

Только через пятьдесят километров полицейский конвой, наконец, отстал.