Борис Романов - Особая папка Кремля

2012 год, начало июля. Екатеринбург, Институт истории и археологии. Заседание кафедры.

Действующие лица:

Николай Царёв,

Вениамин Алексеевич – директор института, академик РАН, худощавый интеллигент, примерно 70-ти лет,

Примечание: настоящие имена директора и сотрудников изменены

Сергей Васильевич – зав. кафедры, около 60 лет,

Андрей Евгеньевич – учёный секретарь института, около 70 лет,

Владлен Иванович – начальник 1-го отдела (отдел информационной безопасности Уральского отделения РАН),, около 50-ти лет,

Другие сотрудники кафедры (около десяти человек, в основном пожилые люди).

Камера показывает общий план помещения кафедры (участники рассаживаются за столом), останавливается на циферблате настенных часов (9ч30м), камера обходит лица учёных, вновь останавливается на циферблате (12ч15м).

ВЕНИАМИН АЛЕКСЕЕВИЧ:

Ну-с, почти все высказались. Как я вижу, мнения разделились. Почти половина сотрудников кафедры против закрытия темы Николая Александровича… В том числе и заведующий кафедрой. Но другая половина, и наш ученый секретарь считают, что дальнейшие исследования Царёва не имеют перспективы, что ввиду положительных результатов последних официальных экспертиз новых останков (Алексея и Марии) эту тему можно считать закрытой. Будем подводить итоги?

Ропот среди сотрудников, сочувствующих Царёву.

СЕРГЕЙ ВАСИЛЬЕВИЧ:

Вениамин Алексеевич, я против решения по Царёву простым голосованием, тем более мы видим, мнения разделились почти поровну. Я понимаю, что бюджет института секвестирован, что необходимо закрывать какие-то работы и увольнять сотрудников… Но Царёв уже близок к защите диссертации… Да, сомнения в одном из направлений его исследований – о том, что Анастасия всё же была спасена неким солдатом внешней охраны – эти сомнения возросли…

Теперь ропот среди сотрудников, настроенных против Царёва. Сергей Васильевич продолжает:

СЕРГЕЙ ВАСИЛЬЕВИЧ:

Ну да, я понимаю, некоторые считают, что сомнения не просто возросли, а превысили… так сказать, критическую массу. Да, я тоже знаю, что до сих пор в списках охранников не найден этот солдат по фамилии Чайковский, о котором упорно и много раз говорила Анна Чайковская… Но Царёв исследовал ещё не все архивы в Москве…

АПНДРЕЙ ЕВГЕНЬЕВИЧ:

Уважаемый Сергей Васильевич, какой смысл в продолжении поисков, если останки Анастасии перезахоронены ещё в 1998 году, а теперь подтверждена также идентичность останков Алексея и Марии…

Снова ропот в зале, теперь среди сторонников Царёва.

АНДРЕЙ ЕВГЕНЬЕВИЧ:

Ну да, я знаю о ваших сомнениях в идентификации останков Анастасии… Да, может быть, судя по росту, это были останки Марии, и генетические исследования не отвечают на этот вопрос – Анастасия или Мария – но если в 98-м году была перезахоронена не Анастасия, а Мария, то теперь-то, после идентификации новых останков… Теперь-то всё… Следствие закрыто… И тему Царёва, я считаю, можно закрывать… Коллеги, успокойтесь. Вот вчера вернулся из Москвы, из Следственного комитета, наш куратор от органов, Владимир Иванович. Пусть он скажет своё слово, мнение от его коллег из Москвы. Прошу Вас, Владлен Иванович.

ВЛАДЛЕН ИВАНОВИЧ (встаёт):

Разрешите, Вениамин Алексеевич. Бесперспективную тему всё же нужно закрыть. Как говорится, есть такое мнение (поднимает палец кверху). Почему-то никто из вас не вспомнил сейчас о новой книге известных американских авторов Грэга Кинга и Пенни Вильсон об Анне Андерсон (Владлен Иванович показывает всем книгу), вернее, о Франциске Шанцковской, которая так убедительно морочила голову всем поклонникам Анны-Анастасии на протяжении шестидесяти лет… Кинг и Вильсон убедительно доказали, что Анна Чайковская-Андерсон была на самом деле польской (Владлен Иванович вновь поднимает палец), польской фабричной девчонкой, которая пропала в Берлине незадолго до того, как там объявилась Чайковская… Ну, я уверен, что вы все знаете об этой книге, и знаете также, что год назад генетики подтвердили, что локоны Анны Андерсон с большой вероятностью связаны генетически с потомком этой Франциски… И это отмечено в книге.

СЕРГЕЙ ВАСИЛЬЕВИЧ (с улыбкой, останавливая жестом Николая Царёва):

Владлен Иванович, дорогой… Мы на кафедре уже обсуждали эту книгу месяц назад, как только получили экземпляр – кстати, от самих авторов. Наше общее мнение: книга крайне тенденциозная. Научным исследованием её никак нельзя считать.