Алек'C'кира - Хирон

Недолгая радость о поимке преступника не смогла перечеркнуть ничего. Возможно, если бы он сейчас сидел не один, все могло быть иначе. Он мог бы отвлечься, поговорить, посмеяться. Но среди стен родного кабинета и в результате личного статуса ему не дано найти собеседника, с кем мог бы произойти разговор не о работе, а на личные темы. Именно этого начальнику полиции хотелось. Махнуть по рюмашке и выговориться, наконец. Так сказать излить душу и услышать чье-то подбадривающее слово. Но этому не быть.

Работа обязала знать грань между посиделками и разговорами ни о чем и возложенным на его плечи грузом ответственности из-за должности. Если смешать эти два понятия, порядка в участке не будет, и соответственно коллеги сядут на голову, зная, что шеф свой. Хотя он и есть свой, но все же начальник. Войт занял четкую позицию и придерживался ее все то время, пока занимал свою должность. Но именно в данный момент мужчина ощущал, он слишком далеко находится от тех людей, с которыми проработал больше двадцати лет. Войт скоро уйдет, и о нем забудут. В этом он не сомневался.

– Дженни, – сказал шеф, держа руку на кнопке громкоговорителя телефона.

– Да, мистер Войт? – Спросила секретарь растеряно.

– Я тебе не отвлекаю? – Поинтересовался шеф.

– Нет, – ответила девушка, хотя это было и не так. В отличие от начальника у нее работы всегда предостаточно. Столько дел требовалось перенести на персональный компьютер, что ей придется сидеть до конца рабочего дня, чтобы выполнить поставленную задачу. Хотя кого это волновало?

– Можешь приготовить мне очень крепкий кофе?

– Насколько крепкий? – Дженни хотела более ясного ответа со стороны начальника.

– Три ложечки, я думаю сгодится, – задумчиво говорил Войт.

– Сейчас сделаю.

Начальник убрал палец с кнопки и в очередной раз, откинувшись в мягком кресле, пускал клубы дыма изо рта. Минутный разговор помог ему уйти от внутренних тревог, но только на ту самую минуту. И снова стискивающая боль разошлась по всему телу.

«Как же мне быть?» – Спрашивал он про себя, лишь губы немного шевелились.

В этот момент раздался звонок. Войт неспешно протянул руку к трубке и, выдержав паузу в два гудка, поднес к уху.

– Алло, – сказал начальник.

– Когда ты приедешь за вещами? – Женский голос звучал через динамик.

– Я думал, мы с тобой вечером все обсудим.

– Нечего нам с тобой обсуждать. Я все уже решила.

– Эн, откуда в тебе такая жажда оставить все в прошлом после стольких лет?

– В том то и дело, между нами остались только года, а ты хоть раз спрашивал себя, был ли в них смысл?

– Я не могу поверить, что ты готова перечеркнуть все.

– Хватит давить на жалость. Ты же мужчина, вот и веди себя достойно, – говорил женский голос твердо и уверенно. Она явно не стремилась к примирению.

– Я не давлю на жалость, я хочу разобраться. Не может в один день взять все и угаснуть. Должна быть причина, – голос Войта дрожал, хотя он пытался это скрыть.

– Причина, мотивы, улики, полицейская твоя сущность не меняется.

– Эн, давай не по телефону. Нам нужно встретиться и все обсудить.

– Нет, Войт, нам не нужно встретиться и все обсудить. Ты должен вечером приехать, забрать свои вещи и исчезнуть из моей жизни раз и навсегда. Только такой вариант для меня приемлемый. Надеюсь, ты прислушаешься к нему.

Шеф не успел ничего ответить, лишь услышал прерванные гудки. Она бросила трубку, не дожидаясь ответа с его стороны. Мужчина пытался сдерживать себя. Он буквально закипал от негодования. Казалось еще чуть-чуть, и он сорвется и начнет ломать все в комнате, но в этот момент послышался стук двери, и он смог сдержать порывы.

– Войдите, – не хватало воздуху начальнику полиции.

– Мистер Войт, ваш кофе, – проговорила секретарь.

– Дженни, а у нас там есть коньяк?

– Да, мистер Войт, осталось немного, – странно поглядывала девушка на шефа.

– Добавь, пожалуйста.

– Хорошо, – кивнула Дженни и быстро вышла из кабинета вместе с чашкой ароматного кофе. Она не уточнила, сколько добавить, но по общему виду начальника сделала вывод чайной ложечкой здесь не обойтись.

Дверь распахнулась и меня легким толчком в спину заставили пересечь невидимый порог. Первое что мне бросилось в глаза, это спокойствие и полумрак комнаты. Темно-серые безликие стены, бетонный пол с похожим оттенком и только потолок окрашенный белой краской не вызывал внутри меня ничего положительного и ничего отрицательного. Одинокая небольшая люстра с тусклым свечением не раздражала глаза. Жалюзи закрывали одно единственное окно, не допуская естественного света внутрь комнаты.