Дмитрий Видинеев: Занавес упал

Вышла в коридор.

Стены были прозрачные, за их зыбкой поверхностью, одна за другой, пробегали горящие синим светом искрящиеся волны. Грохот грома сливался со скрипучими стонами, скрежетом, пол кренился в разные стороны, точно при корабельной качке.

Дарья шагала, стиснув зубы и стараясь не упасть. С ее ладоней капала кровь. Дом вздрогнул, как при землетрясении, затрещал страдальчески, где-то наверху раздался хруст дерева, затем грохот, а потом Дарья услышала громкий кошачий вопль, плавно сменившийся диким продолжительным звериным ревом, от которого воздух завибрировал, а синие отблески за стенами стали угловатыми, резкими.

Она застыла, поглядела на потолок: что за демонов притащила с собой Гроза? Паскуда явилась не одна! Кошачий вопль повторился, но звук теперь был печальный. За стенами снова поползли ровные неоновые волны.

Дарья взмокла от нервного напряжения. Сделав глубокий вдох и резко выдохнув, продолжила путь по коридору. Ее заносило то вправо, то влево, отбрасывало назад. Она отталкивалась ладонями от стен, на мгновения теряя чувство ориентации в пространстве. Дом стал чужим. Он словно дремал, притворяясь обычным зданием, но теперь пробудился стонущим и кряхтящим чудовищем.

— Гроза пробудила тебя! — с обидой в голосе выкрикнула Дарья. — Ты предал меня!

Коридор начал удлиняться. Проем, ведущий на лестницу на первый этаж, уползал вдаль. Картины на стенах вытянулись, слились в одну неровную полосу.

Остановившись, Дарья закрыла глаза и принялась громко, с яростью в голосе читать стихотворение:

— Празднуя луны восход!.. — Пауза. — Под веселый щебет птичий!.. — Пауза, резкий вдох. — Звери водят хоровод!.. — Она продолжила путь, не открывая глаз и не ощущая больше «качки». — На поляне земляничной!

Повернув вправо, Дарья нащупала дверную ручку, опустила ее, распахнула дверь и вошла в свою комнату. Открыла глаза. Ударила ладонью по выключателю, но свет не загорелся. Ну и плевать. Мертвенных отблесков молний было достаточно, чтобы сориентироваться, да и за стенами продолжали пробегать неоновые волны.

— Празднуя луны восход. — Теперь она говорила тихо, выдавливая слова с напряжением. — Под веселый щебет птичий. — Она дошла до стола, выдвинула ящик, вынула пистолет. — Звери водят…

Дом опять задрожал, стекла в окнах лопнули, брызнув осколками. Обвалился карниз со шторами, тюль затрепыхался на ветру призрачным стягом. Посыпалась лепнина, по потолку, сдирая пласты штукатурки, поползла трещина. Она добралась до люстры, и та со звоном и грохотом рухнула на пол.

Дарья удержалась на ногах только потому, что вцепилась рукой в край стола. Зло ухмыльнувшись, она бросила взгляд на окно.

— …водят хоровод на поляне земляничной!.. Я не боюсь тебя, сука! Ты слышишь меня?!

Не прекращая ухмыляться, Дарья покинула комнату. В коридоре побежала в противоположную от лестницы сторону. Гнев буквально разрывал ее изнутри. Стены сужались и расширялись, словно легкие гигантского существа. Потолок всколыхнулся и взмыл в космические дали, на пол посыпались картины, светильники, распахнулись и сорвались с петель двери во всех комнатах.

Сзади, с первого этажа, донесся приглушенный голос охранника:

— Дарья Сергеевна, где вы?! Где вы, черт бы вас побрал?! Уходить нужно! Дарья Серг…

Что-то загрохотало, и голос оборвался. Дарья даже не оглянулась, она лишь сильнее стиснула рукоять пистолета и выскочила на балкон. В лицо ударила пахнущая дымом волна ветра. Часть вишневой рощи была объята пламенем, огонь с диким ревом подбирался к беседке. Над оградой нависала упавшая деревянная мачта линии электропередач, свисающие с нее оборванные провода метались и искрили. От оранжереи остался лишь голый каркас, осколки стекла блестели, отражая вспышки молний.

Выдавив из груди звериный рык, Дарья вскинула руку с пистолетом и принялась стрелять в небо. Звуки выстрелов и грохот грома слились в единую канонаду.

— Это самое глупое, что я видела. — Копия Киры вышла из коридора на балкон и встала рядом с Дарьей. — Бросать вызов Грозе? С таким же успехом можно бросать вызов космосу.

Дарья опустила руку, выронила пистолет. Что она могла возразить этому существу? Какие подобрать слова, чтобы это были слова ее, а не злости? А возражать хотелось. Хотелось упрямиться, с зубовным скрежетом внушая себе и всему миру, что она, женщина, лишившаяся дочери, способна уничтожить всех демонов ада, способна разорвать в клочья Грозу. Ведь ничего же больше не осталось, кроме этого безумного упрямства. Дарья готова была палить и палить из травматического пистолета в небо, лишь бы оно не исчезло.