Андрей Звонков - Чумной поезд

Обернувшись, сержант увидел у черноволосого в руке баллон с перцовым газом. Вот это уже было пострашнее ножа. Ножом еще надо суметь ударить, особенно через одежду, и надо иметь решимость, хорошо стоять на ногах, чтобы добиться результата. Если бы в руках противника, который никак не мог отдышаться, оказался нож, схватку можно было считать выигранной. Но струя перца, пущенная в лицо, обладает колоссальным останавливающим действием. Дыхательный аппарат человека так устроен, и дело тут вовсе не в слезоточивом эффекте. Просто испарение перцовой вытяжки так воздействует на рецепторы, что те, совершенно рефлекторно, не дают сделать нормальный вдох. А где нет снабжения кислородом мышц, там не может быть и нормального движения.

Алексей попытался отвернуть лицо, но было поздно – струя едкого газа ударила в нос и в глаза. То, что удалось опустить веки, значения уже не имело. Нужно было максимально использовать ту пару секунд, в течение которых действующее вещество окажет влияние на организм. Не задумываясь, Еремеенко нанес удар большим пальцем в глаз противника. Тот глухо взвыл, выронил баллон, который от торможения поезда закатился в щель тамбурной лестницы. Еще два удара Еремеенко нанес локтями, уже теряя дыхание. Поезд заметно сбавил ход, приближаясь к какому-то крупному городу. За окнами мелькали огни пригородных платформ.

Нужна еще хотя бы секунда, потому что, когда перец подействует окончательно, с Еремеенко и одна проводница справится. Она из пассивного наблюдателя могла превратиться в грозную боевую единицу, любой ценой пытающуюся замести следы.

Алексей не мог открыть глаза, иначе перец тут же начнет их выедать. Развернувшись, оставалось лишь вслепую молотить кулаками по воздуху, в надежде зацепить противника. Наконец это удалось – кулак на приличной скорости угодил в нос проводнице, та рухнула спиной в незапертую тамбурную дверь и села на задницу.

Еремеенко, развернувшись, попытался нащупать дверную ручку, чтобы ворваться в вагон и попросить помощи. Но это было ошибкой. Он не успел.

Проводница, понимая, что теперь, с разбитым носом, ей не удастся отвертеться от расспросов, тоже не собиралась сдаваться. Вскочив на ноги, она с короткого разбегу ударила Еремеенко плечом в спину, да так, что он крепко впечатался лицом в дверь, а затем, схватив его за волосы, принялась колотить головой обо все попадающиеся твердые поверхности.

Секунду сержант держался, пытался лягаться и лупить локтями, пару раз даже попал, но вскоре перец, смешавшись с потом, все же начал свое действие. Лицо его горело. Еремеенко захрипел, рухнул на колени, прижав ладони к разбитому и залитому кровью лицу, а проводница сняла одну из туфель и нанесла ему по затылку несколько мощных ударов каблуком.

Еремеенко рухнул на пол, отключаясь.

– Сученок… – выругалась Аня, шмыгая разбитым в кровь носом. – Конец тебе. Больше ни на кого не вскочишь, выродок долбаный.

Теперь для нее важнее всего было замести следы. Подельники не только не могли защитить ее в создавшейся ситуации, но и, напротив, их обнаружение в тамбуре грозило серьезными неприятностями. Один, кажется, со сломанным позвоночником, другой с глазом, вбитым внутрь черепа. Такое не замажешь и не объяснишь.

Может быть, в иное время проводница на спокойную голову и выработала бы какой-нибудь план, убедительное объяснение всей ситуации, например, действительно выдав Еремеенко за маньяка-насильника, а подельников за добрых заступников, которых безумный тощий маньячина изувечил голыми руками без оружия. Но времени уже не было, поезд бился на стрелках узловых станций в пригороде Воронежа, еще десять-пятнадцать минут – и вокзал. Действовать надо решительно и быстро.

Открыв замок спецключом, Аня первым делом вышвырнула из поезда беспомощного черноволосого. Для этого и усилий прилагать не пришлось. Он и так опирался спиной о дверь, оказалось, что достаточно открыть ее, и тело мешком рухнуло вниз, прокатилось по откосу, скрипя гравием в темноте, а затем с хрустом впечаталось в стальную опору и шлепнулось в бетонный водоотводный желоб, подняв фонтан брызг.

Дальше Ане пришлось потрудиться. Рыжеволосый хоть и дышал, но был парализован, а весил килограммов девяносто, не меньше. Пришлось сесть на пол и, держась за трубу стоп-крана, упираясь ногами в тело, выпихнуть его наружу.

В момент падения здоровенного бандита поезд проходил по путепроводу над платным участком трассы М-4. Кувыркнувшись в воздухе, еще живой верзила приложился головой о металлическое ограждение, по инерции перевалился через него и рухнул прямо в кузов проезжающего внизу огромного самосвала с песком. За шумом мотора и звуками музыки, доносящейся из приемника, водитель не заметил удар. Тело довольно глубоко погрузилось в песок, и на ходу, набегающим потоком воздуха, его начало заметать. Через пару минут уже трудно было понять, что под песчаным холмиком упокоился остывающий труп.