Алексей Животягин - Джонни Росс

– Родная, ну что тебе там делать? Мы будем играть с ребятами и тем более вернёмся поздно. Мистер и миссис Эванс будут волноваться. Не переживай, завтра снова увидимся и сама поймёшь, что зря переживала, – я притянул Лили к себе и страстно поцеловал.

Спустя некоторое время я всё-таки смог убедить её, что всё в порядке. Или она просто захотела мне поверить. Но, несмотря на немного тягостное прощание, я пришёл вовремя, в отличие от Фрэнки. И даже успел позвонить тёте.

– Здравствуй, тётя, – стоя в телефонной будке, сказал я. – Я немного задержусь. Мы с Фрэнки, Стэном и ребятами сегодня играем. Надеюсь, ты помнишь, я говорил тебе с утра? – несмотря на то, что я был уже достаточно взрослым, мне приходилось постоянно предупреждать тётю о своих планах.

– Но Джонни, малыш, я уже приготовила ужин. На улице темнеет, и я начинаю переживать. Ты же знаешь, как я сильно переживаю за тебя, – тётушка Эмма очень беспокоилась, если я задерживался дотемна.

Тёте было тяжело свыкнуться с мыслью, что я уже не ребёнок и сам смогу постоять за себя. Потеря сестры очень сильно повлияла на её внутреннее состояние. Временами даже очень сильно.

– Ну что ты, тётушка, я уже не ребёнок, что может со мной случиться? – парировал я.

– Разве ты не слышал, что творится на улицах по ночам? В газетах то и дело печатают: одного ограбили, другого избили! – не сдавалась тётя.

– Тётушка, в городе постоянно что-то происходит, так что, мне теперь совсем на улицу не выходить? Тем более газетчики зачастую всё приукрашивают. Пойми, я смогу за себя постоять. И я же просто иду играть в мяч с ребятами.

Меня жутко раздражало её постоянное беспокойство за меня. Но я этого не показывал. Я был очень ей благодарен за то, что мне не пришлось провести детство в детдоме.

– Хорошо, только возвращайся поскорей, ты же знаешь, я не усну, пока ты не вернёшься, – сдалась тётушка Эмма.

– Я люблю тебя, тётя. Скоро буду. Целую, – хотя бы в этот раз обошлось без слёз.

– Береги себя, дорогой, ты же… – я положил трубку, оборвав тётушку на полуслове. Внутри появилось противное чувство, но перезванивать я не стал.

Тётушка Эмма была родной сестрой моей матери, старше неё на двенадцать лет. После аварии, в которой погибли мои родители и чудом выжил я, тётушка взяла меня к себе и воспитывала, как родного сына. Мне тогда было всего четыре года, я почти и не помню своих родителей, только по рассказам тёти. Сама она так и не смогла завести своих детей. Она никогда не говорила мне, почему не вышла замуж и не обзавелась семейством. Каждый раз, когда я пытался спросить её об этом, тётушка ловко уходила от ответа, меняя темы разговора так, что я иногда и сам не понимал, как это произошло. Хотя мне всегда казалось, что это связанно со мной. Думаю, она не хотела, чтобы я чувствовал себя чужим. Но может быть были и другие причины, ведь она могла обзавестись детьми ещё задолго до моего появления. Несмотря ни на что, она всегда была добра и заменила мне родителей. За это я ей безмерно благодарен и поэтому отношусь к тётушке с глубоким уважением.

Я стоял под фонарём возле телефонной будки, посматривая на часы и удивляясь способности Фрэнки постоянно опаздывать. Сколько я его знаю, он всегда задерживался. Вот и сейчас – уже пятнадцать минут, как он должен быть здесь.

– Привет, Фрэнки. Как поживаешь? – Фрэнк опоздал на четверть часа, но я сделал вид, будто этого не заметил. Хотя вечером стало ощутимо прохладней, и я слегка продрог.

– Нормально. Как сам? – Фрэнки редко был многословен, кроме моментов, когда был пьян.

– Хорошо, весь день гулял с Лили. Как прошёл твой день? – спросил я, увлекая друга за собой по освещённой улице.

– Да как всегда, дома сидел, – пробурчал он.

– Ну что, ты готов повеселиться немного? Надо проучить этих зазнаек, – сворачивая в безлюдный переулок, спросил я Фрэнка.

– Конечно. Надеюсь, сегодня ты не промажешь? – улыбнулся друг.

– Очень смешно, – безобидно огрызнулся я.

Вот так всегда, стоит только один раз оплошать и тебе этого никогда не забудут. Я знаю, что он это не со зла, но всё же. Ну и ладно, сегодня я отыграюсь.

Мы познакомились с Фрэнком, когда мне едва исполнилось пятнадцать лет. На дворе была поздняя осень. Я возвращался домой из школы, когда меня подкараулили трое парней классом старше. У нас и до этого были стычки, но в этот раз они хотели выбить из меня дурь основательно. А всё из-за того, что я не хотел отдавать карманные деньги, как это делали все остальные. Не знаю, откуда в детях столько злости?