Роберт Брындза: Темные воды

– Мы пытались дозвониться до ваших родных, но нам это не удалось, – сказала Нэнси.

– Они все в Испании. Тоби и Лора поехали навестить отца и его новую… она ему не жена…

– Нам нужно с ними поговорить… – начала Нэнси.

Пальцы Марианны, перебиравшие четки, задвигались быстрее, бусинки застучали; свисавший с них маленький серебряный крестик раскачивался у ее юбки. Нижняя губа женщины задрожала, глаза наполнились слезами.

– Я налью вам чаю. Хотите чаю?

– Марианна, сядьте, прошу вас, – сказала Нэнси.

– Не указывайте! Я у себя дома и буду делать что захочу! – внезапно заорала она.

– Разумеется. Марианна, успокойтесь, прошу вас. Выслушайте меня. – Нэнси встала с дивана и взяла Марианну за руки.

– Нет! Нет! НЕТ!

– Старший инспектор Фостер позвонила мне сегодня, потому что я была здесь с вами, когда…

– Нет!

– Когда Джессика…

– Нет. Не смейте произносить ее имя. Вы не имеете права!

Эрика посмотрела на Джона. Тот побелел, едва сдерживая волнение.

– Когда Джессика пропала, – мягко закончила Нэнси.

– Нет. Нет…

Нэнси оглянулась и кивнула, предлагая Эрике продолжить.

– Миссис Коллинз, в пятницу вечером мы с констеблем Макгорри в рамках одной операции производили поиски в Хейзском карьере и нашли останки человека. Скелет.

Марианна молчала. Взгляд ее вытаращенных глаз остекленел. Качая головой, она попятилась, пока спиной не уперлась в стену. Нэнси не отходила от нее.

– Этот скелет принадлежит… это скелет Джессики, – тихо произнесла Эрика.

Марианна качала головой; по ее щекам катились слезы.

– Не может быть. Вы ошиблись. Она вернется, ее найдут. Она жива. Наверно, просто не помнит, где ее настоящая семья. Я только сегодня забрала из химчистки ее пальто…

Эрика и Джон не поднимались с дивана.

– Мне очень жаль, Марианна. Это ее останки. – В глазах Нэнси тоже стояли слезы. – Ее опознали по стоматологическим рентгеновским снимкам.

Марианна все качала головой, по лицу ее ручьем лились безмолвные слезы.

– Миссис Коллинз, – тихо продолжала Эрика. – Мы должны поставить в известность вашего мужа, вашу дочь, Лору, и вашего сына, Тоби. Они все сейчас в Испании, верно? Вы могли бы дать нам телефон, по которому можно с ними связаться? Мы хотели бы поставить в известность всю семью до того, как сделаем заявление для прессы.

– Да, – тихо отозвалась Марианна с неверием в широко раскрытых глазах.

– Марианна, чем я могу вам помочь? – спросила Нэнси.

Марианна повернула голову к Нэнси, а затем вдруг размахнулась и кулаком ударила ее в лицо. Из носа Нэнси полилась кровь. Она пошатнулась, отпрянула и рухнула на журнальный столик.

– Вон из моего дома! Все! – завизжала Марианна. – Вон! УБИРАЙТЕСЬ!

Джон с Эрикой подскочили к Нэнси. У той лицо превратилось в кровавое месиво. Продолжая вопить, Марианна сползла по стене на пол.

Через эркерное окно с улицы донесся рокот подъезжающих машин, по комнате забегали отсветы фар. Журналисты, прослышав новость, снова слетались к дому.

На удалении десяти миль, в небольшом типовом домике на тихой жилой улице в Балэме на юго-востоке Лондона, в углу неприбранной гостиной гудел и мерцал телевизор. Небо, затянутое низкими серыми облаками, темнело, день угасал, а Аманда Бейкер, старший инспектор полиции в отставке, сидела развалившись в продавленном кресле и, свесив голову на грудь, спала. Свет в комнате не горел, и отблески телеэкрана прыгали по ее дряблому лицу с двойным подбородком; аудитория в телестудии хохотала, но Аманда не просыпалась. На журнальном столике под ее рукой стояли пепельница с окурками и наполненный наполовину бокал белого вина – все, что осталось от второй бутылки, которую она открыла. Первую Аманда откупорила в половине десятого утра, когда посуда из-под завтрака была свалена в раковину, а трясучка вкупе с чрезмерным потоотделением стали невыносимы.

Некогда ее дом отличала щеголеватость. Обставленный в сдержанно-изысканном стиле, он поражал элегантностью, как и его хозяйка, а теперь, подобно ей, был жалким и убогим. В камине буйствовали красно-оранжевые языки ненастоящего огня, на собачьей корзине, что стояла подле него, лежал толстый слой пыли.

В холле, перекрывая шум телевизора, пронзительно засигналил телефон. Трезвон продолжался, пока не включился автоответчик. Тогда-то Аманда и проснулась.

– Что такое? – растерянно произнесла она.

Услышав лай, она потерла лицо, неуклюже поднялась с кресла и потащилась на кухню. Голова была ватная, глаза заволакивала мутная пелена. Минут пять она шарила в шкафах, забитых консервами, а потом вспомнила: ее собака, Сэнди, умерла несколько месяцев назад. Аманда опустила руки, навалилась на стол. На его усыпанную крошками поверхность с тихими шлепками падали слезы. Рукавом она отерла лицо, уловив несвежий запах собственного дыхания.