Тиффани Кинг - Теряя Лею

Бух.

Крохотные, бритвенно-острые щупальца зарываются в мой мозг.

Сердце стиснул страх.

Я начала сомневаться, что доберусь до постели прежде, чем тени поглотят меня. Ноги словно залиты цементом – они такие тяжелые. Каждый шаг подобен сотне шагов.

Бух.

Однако с помощью перил мне удалось дотащить себя до верхней площадки, и моя нога нащупала последнюю ступеньку. Привалившись к стене, я глубоко вздохнула, чтобы собраться с силами, упорно моргая, дабы сохранить картинку. Моя комната находится в конце коридора, но казалось, будто до нее три футбольных поля. Надо в постель. Все можно пережить – только бы добраться туда.

Шаркаю по коридору, как зомби.

– Почти на месте, – приговариваю я, мысленно считая шаги.

Еще десяток, и доберусь до двери. Потом еще пять, и до кровати уже рукой подать. Нельзя позволять себе вспоминать о неудачных попытках. Лучше сосредоточиться на движении вперед.

Четыре шага до комнаты. Не будь стены, я бы уже рухнула. Тени начинают сливаться. Время почти вышло. Мне не дойти. В горло когтями впивается паника.

Два шага. Так близко, но голова, словно виноградина в тисках.

Один шаг. Я уже не вижу. Вслепую протягиваю руку, и пальцы смыкаются на дверной ручке. Под весом моего тела дверь распахивается, я падаю в комнату и оседаю кучей на полу. Даже будь у меня силы доползти до кровати, сомневаюсь, что мне удалось бы забраться на нее. Перекатываюсь на спину, закрываю глаза и позволяю тьме поглотить меня. «Ты победила», – моя последняя осознанная мысль.

– Земля – Мие. Есть кто дома? – спросила на следующий день Эмбер, моя лучшая в мире подруга, побарабанив пальцами по моему шкафчику, дабы привлечь мое внимание. Я была слишком занята поисками учебника по испанскому и ответила не сразу.

– Прости, что ты сказала? – переспросила я, вытаскивая книгу из-под залежей разнообразного хлама.

– Я сказала: как ты написала контрольную?

– Неплохо, – наконец ответила я, захлопнув дверь шкафчика прежде, чем оттуда высыпались остальные учебники. – Думаю, прошла.

– Ой, ради бога. Ты же знаешь, что написала лучше всех. С каких это пор ты не портишь остальным кривую успеваемости? Клянусь, будь у меня машина времени, я бы отправилась назад и отлупила того чувака, который додумался смешать буквы и цифры и назвать это математикой. Это явно был какой-то мировой садистский заговор с целью отделить умников от идиотов, – засмеялась Эмбер, вскидывая на плечо сумку с учебниками. – Когда-нибудь ты будешь работать в лаборатории, разгадывая тайны Вселенной, а я буду спрашивать людей, бумажный они хотят пакет или полиэтиленовый. Если только не заарканю какого-нибудь богатого придурка, конечно.

Я рассмеялась и ткнула ее локтем в плечо.

– Как будто ты с самого начала не собиралась заарканить богатого придурка. Кроме того, ты станешь звездой Голливуда, блистающей на всех крутых вечеринках. Все будут мечтать подружиться с тобой, и ты позабудешь о заучке, с которой тусовалась в началке.

Эмбер взяла меня под руку.

– Я бы на это не рассчитывала. Лучшие друзья навек, верно? В любом случае тебе известны все мои тайны. Мне от тебя в жизни не отделаться, – она хихикнула.

– Лучшие друзья навек, – подтвердила я с улыбкой, обходя сомнительное мокрое пятно на гладком линолеуме по пути к ее шкафчику.

Люк и Энтони (новейшая игрушка Эмбер – ее слова, не мои) уже ждали возле шкафчика, когда мы наконец пробрались сквозь стада учеников, которым не меньше нашего хотелось попасть в столовую.

– Так что, красавица, внутрь или наружу? – спросил Люк, мельком клюнув меня в губы и закинув мне руку на плечи.

Я покачала головой. Новый день. Старая шутка. Он знал, что я предпочитаю обедать под открытым небом, но все равно спрашивал. Ему казалось, что это мило. И он, разумеется, был прав, но я ему этого не говорила – незачем подпитывать и так раздутое самомнение.

– Конечно, снаружи. Мне еще надо раздобыть себе обед, но встретимся на нашем месте, – наградила я его сияющей улыбкой.

– Я тоже иду. Ты же знаешь, что понадобится помощь, чтобы тащить фуршетный стол, – поддразнил он, заставив Эмбер фыркнуть от смеха.

Энтони бросил на нас озадаченный взгляд. Он обедал с нами только второй раз и еще не знал, сколько способен вместить мой легендарный желудок.

В столовой, как всегда, была очередь, но мы с Люком едва замечали ее, разговаривая о предстоящем футбольном матче. Я заплатила за обед, пока он распространялся о вербовщиках из колледжа, которые будут на игре, и о том, как важно показать себя. Он нервничал. Это было даже в чем-то очаровательно. Ему не о чем было беспокоиться. В футбол он играл естественно, как дышал, но если его требовалось немного подбодрить, дабы накачать перед игрой, то я была только рада услужить своему парню.