Лорет Энн Уайт - Приманка для моего убийцы

Тори застыла.

– Тори! – раздался его громкий голос. – Где ты?

Девочка попыталась собрать страницы, но они разлетелись по полу.

Дверь в кабинет матери распахнулась, и на пороге появился отец. По лицу Бертона пробежали различные эмоции, когда его взгляд упал на рукопись в руках дочери и на страницы, валяющиеся на ковре.

– Какого… – Он вошел в комнату.

Тори отпрянула, закрывая телом остальные страницы. Лицо отца покраснело. Глаза засверкали. Он выглядел ужасно. Жилы на шее напряглись, кулаки сжались. Впервые в жизни она вдруг испугалась своего отца.

– Какого черта ты здесь делаешь? – Гейдж поднял с пола несколько страниц и свирепо уставился на них.

– Я скучаю по ней, – ответила Тори. – Я хотела побыть среди ее вещей!

– А это что такое? – Отец потянулся, чтобы забрать остаток рукописи из-за ее спины.

Тори резко отодвинула страницы подальше от его руки.

– Нет!

Гейдж занес руку. Его побагровевшее лицо исказилось. В глазах сверкали слезы.

Тори прижалась спиной к стеклу.

– Пожалуйста… не бей меня, папа.

Ее слова как будто вытащили из него затычку. Рот приоткрылся, лицо расслабилось. Он медленно опустил руку и несколько секунд смотрел на Тори так, как будто видел впервые. Потом поник, рухнул рядом с ней на скамью и сильно потер лицо руками.

– Иисусе… Прости, Тори. Прошу тебя, отдай мне эту рукопись. Ты не имеешь права находиться здесь, в ее кабинете.

Но Тори лишь еще дальше отодвинулась от него, вжавшись в угол между стеной и панорамным окном. Она свернулась калачиком вокруг рукописи.

– Это мое, – сказала Тори. – Мама посвятила роман мне. Так написано на самой первой странице. «Посвящается моей дорогой Тори. Эту историю ты прочтешь, когда будешь готова. Я… я… – Она поперхнулась на следующих словах. – Я буду всегда любить тебя».

На лице отца промелькнуло удивление, потом в глазах появилось беспокойство, и черты застыли в новой решимости.

– Мама все правильно написала, Тори. «Для того момента, когда ты будешь готова». Но не теперь.

– Почему ? – выкрикнула Тори. – Почему не теперь ?

Отец снова потянулся за страницами. Дочь дернула их к себе в ту секунду, когда его пальцы сжали уголок страницы с посвящением. Она разорвалась. Изломанная линия прошла прямиком через их сердца. Они смотрели друг на друга в пульсирующем, наэлектризованном, осязаемом молчании. Это ощутимая метафора жизни разорвалась в их руках, маленькая семья развалилась. И сделали это два человека, которые любили Мелоди больше всего на свете.

Гейдж сглотнул.

– Я тебя ненавижу !

– Тори, – мрачно сказал он, – твоя мама над этим работала. Рукопись еще не готова. Она собиралась закончить ее и дать тебе прочесть, когда ты станешь старше.

– Но ведь теперь она ее никогда не закончит, разве не так?

Они снова смотрели друг на друга. В окно бился ветер, по темному стеклу барабанил дождь. Ветки стучали по коньку крыши и царапали его.

– Это книга… для взрослых, – нашелся Гейдж. – Там насилие.

– Я читаю взрослые книги. Я читала и другие мамины книги. Я брала их в библиотеке. Я читала про секс . – Тори как будто выплюнула это слово, внутри у нее все дрожало. – А ты как думал? Мне почти двенадцать. Я знаю девочек в школе – им по тринадцать, четырнадцать лет, – они уже занимались сексом. Джулия Борсос переспала с Гарланом. Ты знаешь об этом? Ты знаешь, почему я ударила ее по лицу и сожгла ее учебники? Потому что я ее ненавижу, ведь Гарлан был моим парнем. И она забрала его себе потому, что она шлюха и может переспать. А я бы не стала. Думаешь, я не понимаю механику секса? И смерти… Я была там, когда умерла мама. Она умерла у меня на руках. Я… я не смогла ее вытащить. Я чувствовала, как она борется за жизнь… Это… я виновата.

Глаза у Тори щипало, по щеке поползла слеза.

Отец побледнел. Ветер бросил в стекло еще горсть дождевых капель.

– Тебе лучше отдать эти страницы мне, детка, – сказал он неожиданно севшим голосом, в его глазах заплескались эмоции.

Он осторожно вытащил рукопись из ее пальцев. Она позволила ему это. Тори побоялась снова разозлить его. В ту ужасную минуту, когда она подумала, что он может ее ударить, Тори увидела в его лице ту же напряженность, тот же горячечный блеск, ту же черную, ослепляющую ярость, которая охватила ее, когда она узнала о Джулии и Гарлане. Страшная, пугающая форма насилия, превратившая ее в зверя, над которым у нее не было контроля.