Себастьян Фитцек - Посылка

Вопрос вопросов.

Эмма подумала о том, как Филипп привез ее на такси домой и уложил на диван.

– Все будет хорошо, – сказал он ей.

Она кивнула и попросила его принести тампон из шкафчика в ванной. Большой, для сильных кровотечений. Они начались в такси.

Это был первый раз, когда они плакали вместе.

И последний, когда говорили о детях.

На следующий день Эмма поставила свечку за неродившегося ребенка. Та давно уже сгорела без остатка.

Эмма кашлянула в ладонь и, пытаясь отвлечься от мрачных мыслей, обвела взглядом кабинет Конрада.

Книжные стеллажи до потолка – рядом с постановлениями Верховного федерального суда в кожаных переплетах на них стояли произведения Шопенгауэра, любимого автора Конрада, – показались Эмме низковатыми, возможно, из-за нового цвета стен: с ним комната выглядела меньше. Массивный письменный стол располагался на своем месте перед квадратными окнами; в солнечные дни озеро Гросер-Ванзе просматривалось отсюда до самого Шпандау. Сегодня виднелась только городская набережная, вдоль которой редкие прохожие пробирались через декабрьский снег по щиколотку.

Вдруг Эмма почувствовала, что Конрад оказался у ее кровати и мягко коснулся ее руки.

– Позволь мне устроить тебя поудобнее, – сказал он и погладил ее по лбу.

Эмма уловила пряный запах его одеколона после бритья и закрыла глаза. Одна лишь мысль о прикосновении мужчины в последние месяцы вызывала у нее отвращение. Но Конраду было позволено обхватить ее руками и перенести с больничной койки на диван у камина.

– Вот так лучше, – сказал он, опустив Эмму на мягкие подушки и бережно укрыв кремовым кашемировым пледом.

И он был прав. Так действительно лучше. Она чувствовала себя в безопасности, здесь все было знакомым, родным. Мягкая мебель с вольтеровским креслом, в которое снова сел Конрад. Стеклянный журнальный столик между ними. И конечно, круглый ковер под ногами. Белый мягкий ворс, обрамленный черной полосой, напоминающей сходящий на нет мазок кистью по часовой стрелке. Поэтому сверху ковер походил на торопливо нарисованную букву «О». Раньше Эмма очень любила полежать на этом «О» и помечтать, глядя в газовый камин. И как хорошо ей было, когда при этом они вместе поедали принесенные с собой суши. Насколько уверенно и надежно она себя чувствовала, когда они делились любовными переживаниями, обсуждали неудачи и сомнения, а Конрад давал ей советы, которые Эмма всю жизнь мечтала услышать от отца. Черный ворс ковра уже немного выцвел и за годы приобрел коричневый оттенок.

«Время разрушает все», – подумала Эмма, ощутила тепло камина на лице, но приятное чувство, которое появлялось всегда, когда она навещала Конрада, так и не пришло.

Неудивительно, это ведь не визит.

Скорее, жизненная необходимость.

– Как дела у Самсона?

– Великолепно, – ответил Конрад, и Эмма ему поверила. Он всегда имел подход к животным. У Конрада ее собака в надежных руках, пока Эмма находится в закрытой клинике.

Вскоре после той ночи в отеле Филипп подарил ей хаски с большой черно-серой лохматой головой.

– Ездовая собака? – удивленно спросила его Эмма, когда Филипп в первый раз передал ей поводок.

– Он тебя оттуда вытащит, – заверил Филипп, имея в виду «жалкое состояние», в котором она пребывала.

Но он ошибся, и, судя по всему, Самсону придется еще долго обходиться без своей хозяйки.

Возможно, всегда.

– Начнем? – спросила Эмма в надежде, что Конрад воскликнет «нет», поднимется и оставит ее одну.

Само собой, он этого не сделал.

– Пожалуйста, – ответил лучший слушатель в мире, как один репортер назвал этого звездного адвоката в своей газетной статье. Возможно, это была его самая сильная сторона.

Некоторые люди умеют читать между строк. Конрад умел слушать между слов.

Это качество сделало его одним из немногих людей, которым Эмма могла открыться. Он знал ее прошлое, ее тайны, знал про ее бурную фантазию. Она рассказала ему про Артура и психотерапию, которая, как считала Эмма, помогла ей избавиться от воображаемых друзей и других видений. Сейчас она уже не была в этом уверена.

– Я не справлюсь, Конрад.

– Ты должна.

По многолетней привычке Эмма потянулась за прядью волос, чтобы намотать на палец, – но ее шевелюра была еще слишком короткой.

Прошло почти полгода, а Эмма никак не могла привыкнуть к тому, что ее когда-то роскошные длинные волосы исчезли. Правда, отросли уже на шесть сантиметров.

Конрад так настойчиво посмотрел на Эмму, что ей пришлось отвести взгляд.