Ричард Кесслер - Транс

Перегрин поставил телефон на стойку.

– Что ты рассказал Фоллону о пленке, об Амброузе, о том, что вас преследуют?

– Практически ничего. Я решил: чем меньше ему скажу, тем в большей безопасности он будет. Когда я приехал в Центр, то просто сказал ему, что у меня есть одна тонкая работенка, которую мне нужно сделать, и попросил у него джип. Майк – опытный психолог, он знает, когда задавать вопросы, а когда молчать. Ты же слышал разговор. Разве похоже, что он в курсе событий?

Перегрин глубокомысленно кивнул.

– Ну ладно, посмотрим, – и повернулся к Черному Дрозду, который все это время стоял, прислонившись к дверному косяку, и чистил ногти металлической пилкой. – Подгони "плимут" к дому. Чайку – в фургон и в Тахое. А этих двоих повезем в Реддинг за пленкой.

Черный Дрозд ушел.

– Как чувствует себя Чайка? – спросил Драммонд.

Перегрин усмехнулся:

– Что надо! Вот только жалеет, что не может добраться сюда и убить вас обоих.

Им разрешили переодеться в сухое. Карен пришлось опять позаимствовать одежду из гардероба Сары. Потом их отвели к машине. Драммонд уселся на заднее сиденье "плимута", справа от него – Перегрин. Карен посадили впереди рядом с Альбатросом. Перегрин держал наготове пистолет с глушителем, пригрозив убить Карен при первой же попытке Драммонда к бегству. А Карен он пообещал пристрелить Драммонда, если она попытается что-нибудь предпринять. Можно было не сомневаться, что Перегрин выполнит свою обещание.

По усыпанной гравием дорожке машина двинулась к разбитым воротам. У Драммонда возникло ощущение нереальности происходящего: он и Карен в автомобиле с двумя убийцами. Деловые костюмы Перегрина и Альбатроса усугубляли страстность ситуации. Несмотря на весь драматизм событий, Перегрин показался Драммонду довольно привлекательной личностью. Как психоаналитику ему очень хотелось поговорить с этим человеком, попытаться разобраться в психологии убийцы. Все лучше, чем сидеть молча, размышляя над тем, что ждет их в Реддинге и сколько им с Карен осталось жить.

– Не возражаете, если я кое о чем вас спрошу? – сказал Драммонд.

Перегрин улыбнулся. Он вообще часто улыбался. Казалось, он постоянно был погружен в свой собственный мир, который его вполне устраивал.

– А почему бы и нет, док? Спрашивайте. Ответа, возможно, вы и не получите, но спросить, конечно, можно.

– А что вам известно обо всем этом? Об Амброузе, о куплете "Триц-блиц" и о том, что может стоять за этим?

– Практически ничего. А почему вы спрашиваете?

– Просто интересно, насколько все это нужно тебе лично. Может быть, знай ты больше о том, что происходит, ты был бы более доброжелателен.

– О док, очень сомневаюсь. Тут не мне решать. Я стараюсь не вникать в то, что хорошо, что плохо, что справедливо, а что несправедливо. Все это довольно субъективно и только мешает выполнять конкретную работу.

– И, наверное, ты хорошо спишь, живешь обычной человеческой жизнью, Да?

– Сплю как ребенок. Конкретные лица меня абсолютно не интересуют. Все мы когда-нибудь умрем, и, думаю, не важно, когда это произойдет. Кому-то суждено умереть при родах, другие могут прожить и до ста десяти лет. Кого волнует это дерьмо? Если только родных и близких. И пока мы сидим тут тет-а-тет, может, сотни людей погибли только в Лос-Анджелесе и десятки тысяч во всей стране. Кому до этого дело?

– А что для тебя важно в жизни, Перегрин?

– Точность. И деньги. Деньги – это всегда хорошо, док. Знаете, я думаю, вы здорово поработали. Вы – психолог, понимаете людей, знаете, о чем они думают. Это тоже означает точность в работе – прочитать мысли другого парня, перехитрить его, подловить. Вы задали нам хорошую гонку. Люблю погони.

– У вас было одно преимущество. Если бы мы знали о подслушивающем устройстве, вы бы никогда нас не поймали.

– При чем тут "преимущество"? Мы перехитрили вас. И все.

– Да, на этот раз у вас получилось. Но в следующий мы все учтем.

Перегрин усмехнулся:

– В следующий... Ну, конечно.

Некоторое время они ехали молча. По напряженной позе Карен Драммонд понял, что девушка тревожится. Какое ужасное ощущение беспомощности! Они сидят здесь, в машине, как кролики в клетке, и их везут навстречу Бог знает какой судьбе. Драммонд ругал себя за то, что их тщательно разработанный план сорвался, и не вследствие превосходства человеческого разума, а просто-напросто из-за хорошей техники – оптических прицелов с прибором ночного видения.