Дин Кунц: Ребенок-демон

На ясном небе вдруг появились и медленно поплыли темные, черные, как оникс, тучи, на вечер обещали грозу. Во всяком случае, общее ожидание грозы охватило всех пассажиров автобуса, где не работал кондиционер, и люди болтали о пустяках, с тем чтобы хоть как-то скоротать медленно тянувшиеся минуты.

Тучи расколола яркая вспышка желтой зазубренной молнии. За этим сразу же последовал сильный, оглушительный раскат грома, похожий на одновременный залп из десятков орудий.

Дженни, напуганная столь бурным зрелищем, отпрянула от окна. Она чуть-чуть отступила назад, хотя ничего ей всерьез не угрожало.

"Ты теперь уже большая девочка, – мысленно пожурила она себя. – Ты всего лишь стиснула зубы, когда семь лет назад погибли папа с мамой. Ты фактически одна, без посторонней помощи, справилась с организацией похорон бабушки и уладила дела с недвижимостью старушки. Ты пробилась в колледж и окончила его, и сейчас тебе уже двадцать один год. Сейчас же перестань бояться маленькой дряхленькой вспышечки молнии!"

Куда же запропастился ее двоюродный брат? Ричард Браккер опаздывает уже на пятнадцать минут. А вдруг он попал в аварию? Дженни подумала о скользкой от дождя мостовой, на которой погибли ее родители. Девушка почувствовала себя виноватой даже из-за того, что в душе ее еще только затеплилось нетерпение.

Гроза уже вовсю бушевала над вокзалом. В небе сверкали молнии; казалось, они врезаются в поверхность парковочной площадки, словно притягиваемые антеннами припаркованных там автомобилей.

Дженни инстинктивно отвернулась от окна.

Дождь, сопровождаемый шквальным ветром, хлынул на бетонный пол террасы. Пол потемнел, струи дождя стекали по стеклам окон. Казалось, кто-то шепчет девушке о чем-то, предостерегая ее.

Она оставила чемоданы в том месте, куда поставил их водитель, прошла через весь зал вокзала и направилась к дальней стене, где официантка вытирала небольшую стойку бара. Дженни села на высокий стул и заказала чашку кофе.

– Наконец-то разразился, – заметила официантка.

– Думаете, на весь день зарядил?

– Да, похоже, его и на всю ночь хватит. – Официантка поставила чашку с кофе перед Дженни. – Пончик не хотите?

– Нет, спасибо.

– Переезжаете или к кому в гости? – поинтересовалась официантка. Казалось, она спрашивает не из праздного любопытства, а просто из дружелюбия.

– В гости, – ответила Дженни. – На прошлой неделе я окончила колледж. Когда-то я жила с бабушкой, но два месяца назад она умерла. Здесь живет моя тетя. Она хотела, чтобы я пожила у нее до осени, когда начну работать учительницей.

– Учительницей! – воскликнула официантка. – Сама-то я никогда не ладила с книжками. Вот почему я простая официантка. Но вот именно сейчас как здорово было бы оказаться дома, с книжкой в руках да в кровати! Валялась бы себе спокойно... А это место, когда здесь мало народу, похоже на дом с привидениями.

Дженни оглядела потолок с выступающими балками, темный и загадочный, плохо освященные углы, в которых старые, скрытые плафонами лампы не внушали особой радости.

– Я бы точно не хотела работать в этом месте. – Она отхлебнула кофе. – Но думаю, что вы встречаете массу разных интересных людей.

Официантка кивнула:

– С одними хотелось бы продолжить знакомство, с другими – глаза бы мои их больше не видели! – Через плечо Дженни ее собеседница взглянула на входную дверь. – Вот идет один, которого я бы не хотела знать. Он из дома, где живет маленькая бедная Фрейя. Если над ним и нависло какое-то проклятие, то уж наверняка он тому причиной. – По мере приближения этого человека к стойке она стала говорить тише. – Половина проблем ребенка – из-за этого тина. Если хотите знать мое мнение, советую вам держаться от него подальше. В нем вообще нет ничего хорошего. Слишком уж он тихий, слишком уж мрачный и слишком не любит ни с кем разговаривать.

Дженни бросила взгляд на вошедшего, который через какое-то мгновение уже подошел к стойке. Он был высок и строен, у него были большие руки. Он похлопал ими по лацканам пиджака, обшарил карманы, затем смахнул ладонью крошки с поверхности стойки. Это был симпатичный мужчина, походивший на ученого. Подобное впечатление портили разве что черные вьющиеся волосы, слишком длинные, спадавшие на плечи. Последняя деталь не позволила Дженни сразу узнать его. Когда он улыбнулся, девушка увидела, что это Ричард.

– Привет, Дженни.

Она встала со стула и крепко обняла его. Молодой человек был на четыре года старше Дженни, и, когда погибли ее родители, он оказался единственным среди сочувствующих взрослых людей, кому она смогла адекватно передать все ощущение своего горя. Мать Ричарда умерла, когда мальчику было всего два года. Несмотря на то что он был тогда слишком мал, чтобы помнить об этом, он впоследствии хорошо узнал, что значит одиночество. Когда Дженни нуждалась в утешении, только Ричард мог ее утешить. Хоть это и получалось у него неуклюже, делал он это искренне.