Мэри Кларк - Взгляд в темноте

Потом подняла голову на негодяя. Тот уставился на Нила. Пистолет был направлен на ребенка. Она услышала щелчок и закрыла мальчика своим телом.

— Нет… нет… не надо.

Он посмотрел на нее и медленно опустил пистолет. Он чуть не убил Нила, подумала Шэрон. Он готов был убить его…

— Свяжи мальчика, Шэрон. — Приказ прозвучал как-то ИНТИМНО.

Она связала Нилу запястья, стараясь оставить веревки свободнее. Закончив, на секунду сжала его руки.

Незнакомец подошел к ним, отрезал конец бечевки.

— Живее! Теперь ноги!

Шэрон уловила в его голосе раздражение и быстро подчинилась. Колени Нила так дрожали, что ноги не стояли вместе. Она обмотала его лодыжки бечевкой и завязала ее узлом.

— Завяжи ему рот!

— Он задохнется, у него астма… — Слова замерли на губах. Лицо незнакомца изменилось, побелело и напряглось. Под натянутой кожей ходили желваки.

Он был близок к панике. В отчаянии она завязала Нилу рот, приложив повязку по возможности неплотно. Если бы только Нил не сопротивлялся…

От резкого толчка она упала лицом вниз. Мужчина уперся коленом ей в спину и связал руки. В запястья впилась тонкая веревка. Она открыла рот, но его тут же заткнули тряпкой. Полосой марли он замотал ей щеки и рот, завязал ткань узлом.

Шэрон не хватало воздуха… Пожалуйста… Нет… Руки скользнули по ее бедрам, задержались. Ноги ей стянула веревка, прорезавшая тонкую кожу ботинок.

Ее подняли. Голова откинулась назад. Что он собирается с ней делать?

Открылась входная дверь. Холодный влажный воздух обжег лицо. Она весила 120 фунтов, но похититель слетел со скользких ступенек крыльца, будто она была невесомой. Как темно. Наверно, он выключил уличное освещение. Плечом она ударилась обо что-то холодное, железное. Машина. Она постаралась глубоко вдохнуть через нос, приучить глаза к темноте. Надо освежить голову, прекратить дергаться и подумать.

Скрип открываемой двери. Сила толчка пришлась на локти и лодыжки, и Шэрон упала на заплесневелый пол. Падая, успела заметить открытую пепельницу. Она на заднем сиденье.

Раздался хруст гравия. Он возвращается в дом, Нил! Что он сделает с Нилом? Шэрон отчаянно попыталась высвободить руки. Запястья обожгла боль. Грубая веревка впилась в кожу. Она подумала, как насильник смотрел на Нила, как отпустил предохранитель на пистолете.

Шли минуты. Пожалуйста, господи, пожалуйста…

Дверь открылась. Хруст шагов по гравию. Распахивается передняя дверца. Глаза уже привыкли к темноте. Она смогла различить смутные очертания. Он что-то нес… вещмешок. Боже, Нил в этом мешке!

Он бросил мешок на сиденье, столкнул его на пол. Шэрон услышала глухой удар. Он причинит боль Нилу. Он причинит ему боль. Дверь закрылась. Быстрые шаги вокруг машины. Открылась дверь со стороны водителя, захлопнулась. Тени задвигались. Она услышала тяжелое дыхание. Он склонился над ней, смотрел на нее.

Что-то упало на нее, поцарапало ей щеку… одеяло или пальто. Она дернула головой, пытаясь освободить лицо от удушающего, едкого запаха затхлого пота.

Завелся двигатель. Машина тронулась.

Сконцентрируйся на направлении. Запомни каждую мелочь. Потом об этом захочет узнать полиция. Машина повернула налево. Холодно, как холодно. Шэрон дрожала, и от этого узлы затягивались туже, веревки сильнее впивались в руки, ноги, запястья. Тело сжималось, протестуя. Не двигайся. Успокойся. Без паники.

Снег. Если все еще идет снег, останутся следы. Нет. Слишком слякотно. Мокрые хлопья шлепаются на стекло. Куда они едут?

Кляп душил ее. Медленно дыши носом. Нил. Как он дышит в этом мешке? Он может задохнуться.

Машина набирала скорость. Куда он везет их?

Роджер Перрис вперил невидящий взгляд в окно гостиной на Дрифтвуд-лейн. В такой отвратительный вечер хорошо быть дома. Снегопад заметно усилился за те пятнадцать минут, что он у себя.

Весь день его не покидало неприятное предчувствие. Гленда неважно выглядела последние две недели. В этом все дело. Он всегда поддразнивал ее, что она из тех счастливиц, которые хорошеют с каждым днем рождения. Ее волосы, уже совершенно седые, красиво подчеркивали васильковые глаза и нежный цвет лица. Когда росли мальчики, она носила четырнадцатый размер, а сейчас похудела до восьмого. «Хочу хорошо выглядеть на закате дней», — шутила она. Но сегодня утром, принеся ей кофе, он заметил, как она побледнела и исхудала. С работы позвонил врачу, и они согласились, что это предстоящая казнь не дает ей покоя. Ее показания помогли осудить Томпсона.