Джастин Скотт - Буйство

— Нарисуй, — попросил Тони.

— Не понял.

— Я хочу увидеть эту цепь.

Имон отвез их в свой полицейский департамент. Молодой детектив встретил их в дверях.

— Эти парни должны знать больше, чем другие. Идет, Джек? Это мои племянники, Тони и Крис Таглионы, а это — Джек Варнер. Покажи им, что ты делаешь здесь.

— Да, капитан.

Варнер не произнес имени их отца, но по диаграмме, к которой он подошел, было ясно, что он знал, что у них произошло.

— Здесь — семейство Цирилло, крупнейшее в Нью-Йорке семейство мафии. Семейство Джо Рендиди входит сюда. Рендиди стоит довольно высоко в иерархии, поскольку его профсоюз дает «чистые» деньги. Но можно уверенно сказать, что его на эту ступень «поставили», на самом деле он только исполнитель. Таких, как он, называют «капо» — руководитель группы. Над капо стоят подпольные боссы. Вот здесь — Сал Понте, которого называют «Хитрый». Он — консиглиер, советник самого главного босса, старика Цирилло. Себя Цирилло зовет «дон Ричард», но обычно его зовут «маленький Ричард», из-за его роста.

— Кто эти двое? — показал Тони на квадратики рядом с доном Цирилло.

— Микаэль, «сумасшедший Мики», сын дона Ричарда и его главная опора. Он выполняет личные поручения отца и делает это с большой охотой. У него на шее висит миниатюрный пистолет — знак принадлежности к семье. Есть еще один сын, старший, его зовут Николас. Он довольно умен. Они — наследники дона Ричарда. Когда он уйдет, они возьмутся за дело, если сумеют с ним справиться. Но мы можем нарисовать только половину схемы.

— Почему?

Дядя Имон вздохнул:

— Ты — наполовину итальянец. Ты знаешь, как тесны в итальянской семье родственные отношения и как трудно туда внедриться посторонним. Как нам туда проникнуть? Даже используя итальянских полицейских, мы редко достигаем успеха. В итальянских семьях все знают, кто есть кто. Это идет еще с незапамятных времен.

— Получается, мы преступники только потому, что мы итальянцы, Имон? — прервал его Крис.

— Ваш народ связан очень крепкими узами, — продолжал Имон. — Все знают, кто в тюрьме, кто служит, кто поступил в колледж или остался дома, кто поступил в полицию. Разве это не так, Джек?

Крис отметил, что Джек Варнер тактично не ответил на вопрос Имона.

— Кроме того, иерархия постоянно меняется. Как только нам удается внедриться и начать получать информацию, мы частенько обнаруживаем, что связаны с людьми, которые уже лишились власти. Цирилло делают новые альянсы и отбрасывают старые связи.

Зазвонил телефон. Варнер поднял трубку, затем извинился и быстро покинул комнату.

Дядя Имон сказал:

— Как видите, это длинная цепь. И закон разбить ее почти не в силах.

— Тогда это не закон.

— Иногда — да, — заметил дядя Имон.

— Я бы убил их своими собственными руками.

— Это нормальная реакция, но я не могу говорить об этом.

Крис сейчас припомнил, как он однажды купил старое, малопригодное ружье на загородной распродаже. На верстаке в Катскилле он сам набивал патроны — зажимал в тисках гильзы, засыпал порох... Он посмотрел в глаза дяде и сказал:

— Простите, дядя Имон, во мне говорит гнев.

Тони провел пальцем по схеме:

— Это — такая же глупость, как то, что сделал Рендиди. Он отомстил отцу за удар в нос.

— Что? — Крис почувствовал, что гнев закипает в нем снова. Тони начинал раздражать его.

— Месть — это безумная идея, — спокойно повторил Тони. — Существует суд, и именно для этого. Исполнение закона — это цивилизованный путь наказания преступника.

— Ты что, не слышал, что сказал дядя Имон? Закон не может его тронуть!

— Это тоже имеет смысл. Если ты убьешь убийцу, его друзья расправятся с тобой. Но когда ловит убийцу закон, кровавая цепь разрывается.

— Звучит как в книжке для чтения. Боже мой, я же говорю тебе об отце, Тони!

— И я тоже.

— Тони прав, — сказал дядя Имон. — А ты должен идти дальше. Ты будешь жить и все забудешь.

— Я не забуду никогда.

Их глаза встретились — светло-голубые глаза Криса и черные Тони. Крис понял, что сказал это за двоих.

Крис смог нанять машины на два месяца. Даже когда он подписывал документы в кабинете Питера Стока, он думал о том, что и построив дом отца, он не будет считать, что отомстил за него.

Банк дал заем в два миллиона долларов, чтобы вернуть рабочих и возобновить поставки. Но для завершения строительства потребуется еще более двадцати миллионов. Заем был только короткой передышкой, и акулы-заемщики чувствовали запах крови. Еще один человек, подосланный Цирилло, сделал то же самое предложение — деньги под двадцать четыре процента годовых.