Джастин Скотт - Месть

— Я врач, — заявил он. — У меня было небольшое сотрясение мозга.

Чернокожая женщина недоверчиво смотрела на него.

— Вы весь день оставались без сознания. Сколько времени вы пробыли в воде? Что случилось?

— В таком случае, — поправил себя Харден, подавляя приступ страха, — у меня было сильное сотрясение. Я потерял сознание в ночь на понедельник... Трещины в черепе есть?

— Нет.

— Неудержимая рвота?

— Пока не было.

— Дыхание?

— Нормальное.

— Поэтому вы не стали вставлять мне канюли?

Он имел в виду трубки, которые вставляют в нос бессознательным пациентам, чтобы предотвратить остановку дыхания.

— С вами все время кто-нибудь находился — либо я, либо сестра. Я собиралась вставить канюли, если бы вы и дальше оставались без сознания.

Вытерев его лоб сухим полотенцем, она спросила:

— Как вас зовут?

— Питер Харден.

— Доктор Харден, я — доктор Аканке. Мне бы хотелось, чтобы вы заснули.

— Прошу вас...

— Я слушаю.

— Мои последние координаты — пять градусов шестьдесят минут западной долготы, сорок семь градусов восемьдесят минут северной широты. Пожалуйста, скажите, чтобы ее поискали где-нибудь в том районе.

Ажарату попросила его повторить цифры. Харден поблагодарил ее. Он смотрел ей вслед, пока она бесшумно выходила из палаты, затем бросил взгляд в окно. Бриз откинул занавеску в сторону, и далеко внизу он увидел зеленое, искрящееся море.

Он проснулся в темноте с колющей болью в черепе и напрягся, ожидая, когда повторится разбудившее его движение. И оно пришло. Он ничего не видел, но знал, что оно было черным и шло прямо на него. Он соскочил с кровати. Одно из окон было широко распахнуто. Черный предмет спустился на пол, и Харден пробежал сквозь него. Черное следовало за ним, обволакивало. Внезапно он оказался в воде, замедлившей его движения. Черное надвигалось, гоня перед собой белую волну.

Тогда Харден закричал.

Услышав тихий звук голоса, он почувствовал себя в безопасности. Рядом с ним оказалось лицо доктора Аканке.

— Вам приснился кошмар, доктор Харден. Успокойтесь, теперь все будет в порядке.

Комендант порта упорно называл его лейтенантом, поскольку во время длительного разговора Харден упомянул, что служил лейтенантом на госпитальном корабле флота Соединенных Штатов. Комендант был недоверчивым пожилым человеком, несмотря на свою общительность.

Когда Харден понял, что ему в третий раз придется отвечать на все вопросы, он сказал:

— Итак, вы мне не верите.

Комендант снизил тон.

— По-моему, я ничего подобного не сказал, но раз вы об этом заговорили, должен заметить, что вы рассказали совершенно невероятную историю.

— По-вашему, я лгу?

— Ваш мозг мог пострадать после шока... Доктор Аканке говорит, что у вас было сотрясение мозга... Я не...

— Я видел название корабля на корме!

— Вы бы не смогли остаться в живых, — отрезал комендант.

— Однако же остался, — возразил Харден. — Корабль под названием «Левиафан» утопил мою яхту и убил мою жену.

— Лейтенант, «Левиафан» — самый большой корабль в мире.

— Вы уже в третий раз это говорите! — воскликнул Харден. — Ну и что, что он самый большой! Какое мне до этого дело?!

Комендант пощелкал языком и направился к выходу из палаты.

— Возможно, когда вы будете лучше себя чувствовать...

Харден спустил ноги с кровати на пол и приподнялся. Резкая боль пронзила его колено, и он откинулся на подушку с искаженным лицом. Комендант встрево-женно поглядел на него.

— Что такое, лейтенант?

— Находился ли «Левиафан» в том районе, в котором нашли меня? — спокойно спросил Харден.

— Он разгрузился в Гавре в понедельник ночью. Но все же мне кажется...

— Убирайтесь к черту, — злобно прорычал Харден.

Местный инспектор полиции оказался моложавым мужчиной интеллигентного вида с сочувственной улыбкой и холодными глазами. Он начал с печального сообщения:

— Мне очень жаль, но никаких следов вашей жены не найдено. Мы обшарили все побережье Ла-Манша и поддерживаем связь с Францией и Ирландией.

— Ее мог подобрать корабль, на борту которого нет радио.

— Вряд ли, — возразил инспектор. — А теперь, доктор Харден, мы должны удостовериться, что вы — тот, за кого себя выдаете. Вы знакомы с кем-нибудь в Англии?

Харден назвал имена нескольких лондонских врачей.

— Нам бы хотелось снять у вас отпечатки пальцев.

— Черт побери, за кого вы меня принимаете?

Боль в колене делала Хардена раздражительным, но он был согласен с доктором Аканке, что перенесенная им травма головы исключает применение обезболивающих средств.