Джастин Скотт - Месть

Приехав в аэропорт Хитроу, Доннер вручил запечатанный доклад пилоту компании «Эль-Аль», чтобы тот доставил пакет лично адресату.

Солнце скрылось за холмами, когда «Лебедь» подошел к месту своей стоянки в Фоуэйской гавани. Ажарату поймала строп буя и вытащила мокрый канат на бак. Она повернулась к Хардену, ожидая одобрения, но он уже спускал стаксель, и она помогла ему уложить парус в мешок.

Ее лицо обгорело на солнце. Волосы слиплись от соли. Руки были ободраны канатами, и каждый мускул болел от тяжелой работы. Мечтая побыстрее свалиться в постель, она сказала:

— Я чудесно провела время. Можно в благодарность пригласить вас пообедать со мной?

— Извините, — ответил Харден. — Я слишком устал, а завтра нужно рано вставать.

— Ну, тогда в следующий... — начала она, но замолчала. Радар работал прекрасно. Харден готов к отплытию. Она выдавила улыбку.

— Полагаю, что следующего раза не будет.

Харден спустил стаксель вниз через форлюк, выпрямился, и их взгляды встретились. Сердце Ажарату учащенно забилось. Хотя Харден никогда не смеялся и редко улыбался, она знала, что он рад ее обществу.

— В чем дело? — спросил он.

Ажарату глубоко вздохнула. Она собиралась попросить об этом во время обеда или утром, но здесь, на яхте, когда вечерний бриз с моря охлаждал ее лицо, а на востоке зажглись первые звезды, она решила, что момент настал.

— Можно, я поплыву с вами?

Она ошиблась. Не надо было этого говорить. Он не понял ее.

— Поплывете со мной? — переспросил Харден.

— Да. До Монровии... Оттуда я отправлюсь домой. Я буду помогать вам. Я заплачу за пищу, буду стоять на вахте, не стану путаться у вас под ногами и буду открывать рот только тогда, когда вы захотите. Я могу спать в кормовой каюте. И я буду готовить...

Ажарату беспомощно замолчала. Как ей могло такое взбрести в голову — влюбиться в белого американца из Нью-Йорка как раз в тот момент, когда она собиралась возвращаться в Нигерию? И действительно ли она влюбилась?

Харден оценивающе оглядел ее.

Она была сильной и атлетически сложенной и справлялась с приспособлениями яхты гораздо быстрее, чем многие другие люди. Разговоры с ней помогли бы ему перенести одиночество. Сменные вахты дали бы возможность отсыпаться, круглосуточно следить за парусом, обеспечивая большую скорость плавания и более безопасное пересечение судоходных линий.

С другой стороны, он потеряет несколько дней на заход в Монровию. Но если время будет поджимать, он сможет высадить ее в Дакаре и воспользоваться заходом в порт, чтобы пополнить запасы продовольствия, воды и топлива; больше такого шанса может и не представиться.

Но что, если она узнает?

Но она не узнает. Потому что в его планы входило плавание к берегам Западной Африки. Вот только сможет ли он дать ей достаточно знаний, чтобы спокойно спать, пока она будет стоять на вахте? Все упиралось в эту проблему. Ладно, он возьмет ее, если она принесет пользу. А это очень скоро станет известно.

Харден сказал:

— В вашей машине пять тысяч движущихся деталей, а на яхте не больше пятидесяти. Но вся разница в том, что вам не нужно досконально знать каждую из этих пяти тысяч деталей, чтобы водить машину.

Доннер прибыл в Амстердам самолетом; Грандиг — поездом. Они встретились в «Печкаду», тихом ресторанчике около канала Бруверс. Меню было на французском языке. Интерьер отделан в стиле тридцатых годов: черная эмаль, зеркала и хрусталь. Из высоких окон открывалась панорама залитого светом старинного канала.

Между черным зеркальным баром и обеденным залом находились стеклянные аквариумы, из которых посетители выбирали себе на обед рыбу. Доннер и Грандиг сперва зашли в маленький тихий бар. Они выглядели как пара торговцев алмазами или произведениями искусства, которые отмечают в чужом городе прибыльную сделку.

— Почему вы выбрали Амстердам? — спросил Грандиг.

— Здесь можно сохранить тайну.

— От кого?

— От всех, кроме нас с вами, — ответил Доннер. — Вы никому ничего не говорили?

Доннер доверял только двум людям — Грандигу и Вейнтраубу.

— Пока что нет, — сказал Гардинг. — Харден провел две ночи в Кронберге, в «Шлосс-отеле». Это рядом с Ашаффенбургом. Он ездил на машине, взятой напрокат в Везеле. Как он попал в Везель — пока что неизвестно. Когда он въехал в страну, тоже неизвестно — никаких записей не обнаружено.

— У него есть яхта, — предположил Доннер. — Вероятно, он поднялся по Рейну.