Мо Хайдер - Токио

Остановилась, оглянулась назад. Я слышала только стук моего сердца. Ты меня видела! Ты меня видела») Молчание. Где-то в темноте послышалось ритмичное кап-кап-кап, и запах, сильный запах стоячей воды и разложения.

Я скорчилась. Казалось, прошла вечность. Наконец осмелилась включить фонарик. Луч осветил разбитую мебель, балки, свалившиеся с потолка, конфетти из осыпавшейся известки. Я могла бы спрятаться здесь навечно, если бы захотела. Руки дрожали. Я вытащила из-под куртки мешок. Я думала, это будет что-то тяжелое, похожее на глину, но пакет оказался очень легким. Казалось, там лежит бальзамник или высушенная кость. Я сунула пальцы внутрь и обнаружила нечто, обвязанное лентой, поверхность гладкая, напоминавшая на ощупь пергамент, толстый и блестящий. Кровь недолго задержится на такой поверхности. Я постояла, прислонившись к стене и тяжело дыша, потому что мысль о том, что я держу, была для меня непереносима. Я взялась за конец ленты, потянула ее и тут услышала где-то в отдалении красноречивый звук — скрежет металла о металл. Кто-то открывал окно, в которое я забралась.

Я сунула пакет под куртку и в темноте, натыкаясь на предметы, стала пробираться вперед. Из груди со свистом вырывалось дыхание, от стен отлетало эхо. Одна комната следовала за другой, я бездумно спешила вперед. Висели ряды кимоно, неподвижные, как мертвецы, стояли низкие столы, накрытые для обеда. Жизнь остановилась здесь в тот день, когда умерла мать хозяина. Я забрела в неведомые глубины, когда поняла, что дальше идти некуда. Я очутилась в кухне. У одной стены стояла мойка и плита западного образца. В другой стене дверного проема не было. Выхода нет. Я в ловушке.

Волосы на голове встали дыбом. Я поводила фонариком по стенам, осветила клубки паутины, осыпающийся потолок. Луч света заиграл на хлипкой дверце буфета, я, пошатываясь, подошла к нему, взялась за замок, ноги от страха пританцовывали. Дверца открылась с громким стуком, разнесшимся по нескольким комнатам.

Я сунула внутрь фонарик и увидела, что это не буфет, а дверь, которая открывалась на прогнившую лестницу, спускавшуюся в темноту. Я вошла и тщательно закрыла за собой дверь. Спустилась на две ступеньки, цепляясь за шаткие перила. Опустилась на корточки и посветила фонариком. Это был маленький подвал, примерно пять футов на десять, стены из толстых каменных плит. На высоте головы на ржавых кронштейнах уложены полки, а на них десятки старых стеклянных банок с коричневым содержимым. Внизу — толстый ковер из бледно-розовых водорослей. Ступени вели в стоячее озеро.

Я оглянулась на закрытую дверь, прислушалась. В комнатах, которые я прошла, было тихо. Вспомнила, что на улице я не оставила никаких следов, потому что наступила на ветку, а в кустарнике следов не разглядеть. Может, они меня не слышали. Может, просто по привычке проверяли все окна. «Ну, пожалуйста, — подумала я. — Пожалуйста». Я направила свет фонаря, оглядывая подвал. Из трещины в стене стекала струйка коричневой воды. Джейсон говорил мне, что трубы на улице треснули во время землетрясения и залили подвал. По зеленым и рыжим пятнам можно было проследить изменение уровня воды за несколько лет. Луч выхватил низкую кирпичную арку. Я наклонилась к воде и направила свет вверх. Это был затопленный туннель — до потолка оставался какой-нибудь дюйм. Туннель уходил в глубь дома. Невозможно будет…

Я замерла. В задних комнатах громыхнуло: похоже, с окна сорвали решетку.

Я задышала часто, как собака. Удерживая перед собой фонарь, как оружие, я вскочила в воду. Она закачалась вокруг меня, словно я наступила на живот спящего человека, словно потревожила то, что несколько лет было неподвижно. Вода была ледяной. Я сжала челюсти и невольно подумала о таинственных плавниках и пастях и о том, что это место, возможно, чье-то логово. Я подумала о японском вампире, гоблине Каппа, о водоплавающем хищнике, который хватает беспечных пловцов за ноги, высасывает из них кровь и бросает обескровленную оболочку на берег реки. Слезы щипали глаза, но я шла вперед.

Остановилась у дальней стены и обернулась. Вода вокруг меня постепенно успокоилась, наступила тишина. Единственный звук — мое учащенное дыхание, повторяемое эхом.

И снова грохот. Было слышно, как падает мебель. Я в отчаянии покрутила фонариком — желтый потолок то входил, то выходил из фокуса. Некуда спрятаться, некуда… Арка! Я подогнула колени, погрузилась по плечи, подбородок почти касался поверхности воды. С полок свалилось несколько банок, хлюпнув, они прорвали пленку на воде и исчезли, унеся на дно потемневшие маринованные сливы, рис и мелкую рыбу. Я сунула руку в темное пространство туннеля, пальцы коснулись скользкой крыши. Выпрямила руку, прижала щеку к стене и почувствовала, что потолок поднимается — рука оказалась в воздухе. Вытащила руку и посветила на нее фонариком. Какая там длина? Двадцать пять — тридцать дюймов? Недалеко. Не очень далеко. Дрожа всем телом, оглянулась на лестницу, на хлипкую дверь.