Илья Деревянко: Бойцы

– Че-е-го? – возмутились хором выпивохи. – Вякает, сука, в рыло хочет!

Восемь расхристанных, воняющих перегаром фигур быстро окружили Нечаева с Козновым.

Недолго думая, Иван ударил первого попавшегося кулаком в лицо, а Валера попытался нанести другому ёко-гери в голову, но, поскользнувшись, упал на землю.

– У-у-у! – злобно взвыли хулиганы, набрасываясь на друзей.

– Бей каратистов!

Четверо сгрудились вокруг Кознова, пиная ногами извивающееся тело. Остальные принялись за Нечаева. Иван успел пнуть кого-то в пах, врезать ребром ладони по наглой губастой физиономии. Но силы были явно не равны. Из глаз Нечаева сыпались искры, из разбитого носа и рассеченной губы струилась кровь, однако он еще ухитрялся сохранять вертикальное положение.

Внезапно ситуация резко изменилась. Двое из нападавших мешками свалились на землю, трое, нелепо размахивая руками, полетели в разные стороны, оставшиеся бросились бежать. Утирая окровавленное лицо, Нечаев обернулся и обомлел. Он ожидал увидеть некое подобие Шварценеггера, а рядом стоял всего-навсего старик: высокий, худощавый, одетый в поношенное пальто на «рыбьем меху».

«Не может быть! – подумал ошеломленный Иван. – Неужели этот дед так их разделал?! Наверное, я сплю или сошел с ума!»

Старик улыбнулся.

– Помоги подняться товарищу, сынок, – негромко сказал он. – Похоже, ему крепко досталось!

Так они и познакомились.

Первым опомнился Валера. Когда Моргунов собрался уходить, Кознов вцепился ему в руки и принялся умолять взять их с Иваном к себе в ученики. Андрей Николаевич долго колебался, но потом согласился...

Конец августа 1996 г.

Москва

На кладбище было тихо. Легкий ветерок осторожно перебирал густую листву деревьев, в зелени которых то здесь, то там виднелись красные и желтые пятна – признаки надвигающейся осени. На скамейке возле могилки со скромным, незамысловатым памятником сидел, задумавшись, крепкий мужчина в кожаной куртке и остановившимися глазами смотрел куда-то вдаль. Мускулистые плечи ссутулились, в уголках рта залегли резкие морщины, в висках серебрилась ранняя седина. Он машинально достал из кармана пачку сигарет, повертел в пальцах, однако закуривать не стал.

– Эх, Андрей Николаевич, Андрей Николаевич, – грустно сказал Нечаев. – На кого вы меня покинули?! Впрочем, пожалуй, к лучшему, что вы не видите творящихся в стране безобразий! – Иван тяжело вздохнул. Кадровый офицер, он ушел из армии в тысяча девятьсот девяносто третьем году, в знак протеста против расстрела «Белого дома». Правда, безработным Нечаев не остался и сейчас трудился в солидной охранно-детективной фирме. Платили там весьма неплохо, но на душе у Ивана все равно было муторно, а от телевизионных новостей просто тошнило. Чеченская война! Посылают в бой необученных пацанов, не знающих, с какого конца автомат стреляет. Спецназ, предназначенный для диверсионных действий в тылу противника или уличных боев, бросают в лобовую атаку на станицу Первомайскую, а танки, которые должны это делать, загоняют в Грозный, в ловушку, где нет возможности для маневра, а у каждого второго дудаевца гранатомет. Вот машины и горят, как спичечные коробки, вместе с экипажами. Лишь только наши войска начинают развивать наступление, а «воины ислама» в панике драпать – поспешно заключается перемирие, чтобы чечены могли прийти в себя, собраться с силами. Затем снова война. Теперь же воинские части оттуда вовсе выводят, оставляя на произвол судьбы русское население республики. И зачем, спрашивается, угробили столько ребят?!

В свое время Нечаев служил в Афганистане. Там за десять лет наши потеряли гораздо меньше человек, чем в Чечне за два года, хотя афганские моджахеды были не чета чеченским воякам...

В небе сгущались тяжелые тучи, на землю упали первые капли дождя. Нечаев взглянул на часы – половина шестого, пора домой. Он пружинисто поднялся, шепнул, обращаясь к могиле: «Я скоро приду снова, Андрей Николаевич», – и направился к выходу с кладбища...

Убийца хорошо знал свое ремесло и, хоть дело предстояло довольно сложное, не сомневался в успехе. «Нам не нужна лишняя шумиха. Все должно выглядеть как несчастный случай или самоубийство. Здесь тебе решать», – сказал шеф.

Убийца раздумывал недолго. Несчастный случай подстроить проще, но дружки жертвы тоже не лыком шиты. Могут почуять неладное, а он обязан действовать наверняка, благо что клиент [17] живет один. Убийца осторожно поковырялся отмычкой в замке, досадливо поморщился. Не поскупился, гад! Хитроумное устройство! Ну ничего, не с такими справлялись! Через несколько минут дверь бесшумно отворилась. Убийца довольно улыбнулся. Сигнализации можно не опасаться. Он точно знал, что здесь ее нет. Прокравшись на цыпочках через темную прихожую, он очутился в спальне. С кровати доносилось мерное похрапывание. Убийца извлек из-за пазухи веревку с заранее заготовленной петлей, накинул на шею спящего человека и резко рванул. Хрустнули шейные позвонки, тело неестественно выгнулось и обмякло. Теперь оставались сущие пустяки. Он подтащил труп к намертво вделанной в потолок люстре. На всякий случай проверил ее надежность. Укреплена добротно, выдержит. Потом, подняв тело на нужную высоту, привязал к основанию люстры конец веревки. Подставил под ноги убитого стул. Мысленно чертыхнулся. Не рассчитал, твою мать! Одного сантиметра не хватает. Ладно, ерунда, сойдет! Убийца поднял правую ногу на уровень ступней повешенного и с силой толкнул стул. Все о'кей, можно уходить! Человек сам повесился на люстре. Ха-ха-ха!