Илья Деревянко - Бриллиантовый психоз

Что касается бриллиантов... – Госпожа мэр терпеливо дождалась, пока стихнет дикий пьяный рев. – Что касается бриллиантов, – невозмутимо продолжала она, – то здесь я, увы, бессильна! Вина целиком лежит на начальнике ОВД подполковнике Бутылкине. Вспомните милицейские блокпосты на дорогах, ведущих к усадьбе!

В толпе забушевал тайфун страстей.

– Бей ментов поганых!.. Смять блокпосты!.. Прорваться к усадьбе! – неслись со всех сторон воинственные призывы.

Татьяна Петровна стушевалась, побледнела. В ее планы вовсе не входило допускать к вожделенному кладу уйму халявщиков. Неожиданно на выручку мэру подоспел господин Брехунков.

– Нельзя совершать противоправные действия! – загорланил он в мегафон. – Мы обязаны действовать строго в рамках Конституции. (При слове «Конституция» Звездовская с трудом сдержала приступ демонического хохота. Ну Брехунков! Ну сказанул! Однако ловкий малый! Стоит взять его на заметку!) Организуем сидячую забастовку! – заливался соловьем Сергей Анатольевич. – Рано или поздно милицейское начальство пойдет на уступки! А партия «Борцы за справедливость» гарантирует бастующим бесплатные бутерброды и согревающие напитки!.. Подгоняйте вторую фуру с водкой! – тихо приказал он охранникам. – Да живее, мать вашу! Не канительтесь!

Шум среди демонстрантов утих. Одни, разумно предпочтя реальную синицу в руках полумифическому журавлю в небе, отправились в Дыркомбанк получать полугодовые недоимки, другие присоединились к сидячей забастовке, по мере распития дармовой сивухи постепенно превращающейся в лежачую. Обстановка у здания городской мэрии стабилизировалась.

– У-у-уф! – с облегчением выдохнул Брехунков. – Пронесло! Да, кстати, уважаемая Татьяна Петровна, я совершенно забыл упомянуть об оппозиции.

– А-а-а?! – вытаращилась Звездовская.

– Об оппозиции, – терпеливо повторил Сергей Анатольевич. – Некий кавказский человек, Махмуд Каримов, объявив себя потомком графов Коробковых, а также князя Багратиона, с толпой приспешников (преимущественно рыночных азербайджанцев) направился к выездам из Лозовска, где по вашему распоряжению перерыты дороги. Махмуд утверждает, будто бы сокровища закопаны именно там. Соплеменники верят.

– Они рехнулись? – Изумлению госпожи мэра не было предела. – Что за чепуха?!

– Дикий народ! Дети гор! Кто ж их поймет! – философски заметил Брехунков.

Звездовская сперва бешено расхохоталась, всхлипывая, подвизгивая и хлопая себя по бедрам, но вскоре призадумалась, помрачнела. Чурки, безусловно, болваны, но... она ведь изуродовала дороги, дабы воспрепятствовать въезду в город потенциальных халявщиков, а теперь... Скопление говорливых кавказцев неминуемо привлечет внимание застрявших у ям иногородних водителей. Те заинтересуются, начнут задавать ненужные вопросы. Слухи расползутся по области, и тогда... О нет! Татьяна Петровна в отчаянии заломила руки. Из накрашенных глаз потекли слезы.

– Я звякну старому приятелю, начальнику местной пожарной охраны, – вкрадчиво сказал оказавшийся поблизости и слышавший разговор о самозванном «Багратионе» Толик. – Пускай азиков разгонят из водометов! Заодно отмоют. Гы-гы!

Звездовская одарила находчивого миньона теплым, многообещающим взглядом.

– Умница ты моя, – нежно проворковала она. – Душка!..

Махмуд Каримов настолько вжился в роль аристократа, что сам почти поверил в свое графско-княжеское происхождение.

– Вах, вах! Мала нас, настоящих дваран, асталас! – громко рассуждал он, сокрушенно покачивая головой. – Всэх камунисты ызвалы! А ых паршивыы патомки нароват заграбастат нашэ фамилноэ дастаяныэ! Ны стыда ны совэсты!

– Вэрна гаворыш! – поддакнул Абдул Икрамов, специализирующийся на перепродаже огурцов. – Савсэм обнаглэли! Мой прэдок гэнэрал Лорис-Мэликов [18] за ных кров пролывал! – Икрамов также являлся стопроцентным азербайджанцем, но не бакинским, а деревенским. Позавидовав неуклонно возрастающему авторитету Махмуда, Абдул поспешил записаться в «дворяне», однако Каримов конкуренции не терпел.

– Самазванэц! – загремел он. – Прымазалса! Эта агэнт гарадских властэй! Хочэт запудрыт нам мазгы! Увэсти в сторана от сакровищ! Бэй самазванца! Бэй прэдатэль!

Махмуд точно рассчитал удар. Возмущенные торговцы моментально повалили незадачливого Абдула на землю и сплясали на нем национальный танец. Затем удовлетворенная местью процессия двинулась дальше, а несостоявшийся «Лорис-Меликов» остался валяться на обочине, плача и пуская носом кровавые пузыри. Данное происшествие в корне пресекло другую попытку затесаться в ряды титулованных особ. Толстый, пучеглазый Вагиф Сулейманов, подумывавший заделаться ни больше ни меньше как потомком легендарной грузинской царицы Тамары и уже открывший рот, готовясь произнести «тронную речь», увидев печальную участь Икрамова, вовремя прикусил язык. «Шайтан с ним, с происхождением! – решил благоразумный Вагиф. – Здоровье дороже!»