Илья Деревянко: Бросок кобры

Со двора донеслись отголоски пьяного скандала типа «Ты меня уважаешь?!» и стремительно переросли в массовую драку. Послышались звон бьющейся стеклотары, рык, рев, матерные вопли и яростный женский визг. Очевидно, в потасовке принимали активное участие представительницы «прекрасного пола». О времена, о нравы!!! И куда мир катится?! Затем, минут через пять, завыла, приближаясь, милицейская сирена. «Быстро обернулись. Не похоже на них. Или случайно мимо проезжали?» – лениво подумал я и широко зевнул. Таблетки начинали действовать. Стало клонить ко сну. Чувства слегка притупились. «Пора на боковую, – решил я, забычковал окурок в пепельнице и направился обратно в комнату. – Завтра в девять на «ковер» к Рябову. Надо иметь свежую голову, иначе не сумею отбрехаться, отмахаться! Если шеф пронюхает правду, то мигом отстранит от оперативной работы, и прощай «русская рулетка», дающая хоть какую-то передышку от смертной тоски...» Добравшись до кровати, я улегся на смятую простынь, накрылся одеялом и спустя минуту уснул...

Фенозепамный сон не принес ни отдыха, ни хорошего самочувствия. Вплоть до самого утра мне грезились какие-то уродливые, кривые рожи. Они мерзко гримасничали и дразнились, высовывая раздвоенные языки. А пробуждение (за пятнадцать минут до звонка будильника) сопровождалось тяжестью в голове, наждачной сухостью во рту и на редкость скверным настроением. Сипло ругнувшись, я бросился в ванную, жадно нахлебался холодной воды из-под крана и, с отвращением глядя на землистую физиономию в зеркале, кое-как побрился. Потом принял ледяной душ, приготовил кофе, выпил одну за другой три большие чашки, выкурил две сигареты подряд и начал собираться на службу. Есть мне абсолютно не хотелось. Настроение оставалось прежним, паршивым. Зато мозги прояснились, и теперь я был готов ловко вывираться и выкручиваться «на ковре» у Рябова...

Полковник встретил меня с суровым, подозрительным видом, сухо ответил на приветствие, молча указал на стул, дескать, присаживайся, взял со стола некий документ с убористым компьютерным текстом, быстро пробежал его глазами и вдруг резко, в упор спросил:

– Ты смерти искал, Дима? Да? Скажи по-честному!!!

– Не понял? – я мастерски изобразил удивление. – О чем это вы, Владимир Анатольевич? И что за бумажка у вас в руках?

– Заключение психолога, составленное на основании отчетов участников вчерашней операции. – Голос шефа звучал пасмурно, напряженно. – Согласно нему в твоем поведении четко прослеживаются суицидальные тенденции, не исключающие, впрочем, психической вменяемости.

– А можно по-русски? – я притворился, будто давлю зевок.

– Не придуривайся! – мрачно посоветовал Рябов. – Или насчет вменяемости неправда? Может, ты настоящий псих?!

– Это ваш психолог идиот, – перешел в наступление я. – Только и способен дурацкие «заключения» писать, понапрасну людей позорить! Ничего я не искал, а просто действовал согласно обстановке, стараясь любой ценой спасти жизни заложниц. Запоздай я хоть на минуту, обколотые отморозки выбросили бы из окна первый труп, второй, третий... Ну и что мне оставалось делать?!

– Продолжать переговоры. – В голосе полковника уже не ощущалось прежней уверенности. – Тянуть время. Спецназ прибыл в тот момент, когда ты шел по двору голый, безоружный, со скованными руками...

– Ну не совсем голый, а в штанах, – усмехнулся я, – и с ножом за голенищем. Шансы у меня были достаточно высоки. И при меньших работать доводилось! Кроме того, я же не ясновидящий и не знал, когда «Омега» соизволит явиться. А продолжать переговоры... Гм! С бесноватыми наркоманами сие весьма проблематично. «Верталот давай! Миллион доллар! Адын минута осталас!» И заметьте, шеф, проклятые наркоши непременно выполнили бы угрозу. Поэтому пришлось сделать гадам предложение, от которого они не смогли отказаться. Да, возможно, я не учел ряда нюансов, не нашел более разумного выхода... Виноват! Но по поводу «суицидальных тенденций» – полная чушь!!!

Некоторое время полковник молчал, посматривая то на меня, то на «заключение». Потом порвал бумагу на мелкие кусочки и бросил в урну.

– Будем считать инцидент исчерпанным, – с видимым облегчением сказал он. – Я тебе верю и, признаться, очень рад, что старый болван ошибся! Просиживает, понимаешь, штаны в кабинете, с важным видом бумажки перебирает, глубокомысленные выводы делает, а сам, «ботаник» хренов, ни ухом, ни рылом в нашей работе вообще и в экстремальных ситуациях в частности. Толку, как с козла молока!.. (Тут меня опалил жгучий стыд и за обман шефа, и за дискредитацию ни в чем не повинного психолога. Я опустил глаза и притворно закашлялся, стараясь скрыть свои эмоции.) Хотя ладно, шут с ним, с дармоедом, – продолжал между тем Рябов. – Перейдем непосредственно к делу. Та дурацкая писулька, – он кивнул на обрывки в урне, – едва не сорвала сверхважную операцию под кодовым названием «Бросок кобры». Операцию проводит не наш отдел, но твое участие в ней обязательно. Более того, без тебя «Бросок кобры» вовсе не состоится, и длительная подготовка, упорный труд множества агентов полетят псу под хвост! Сейчас поймешь почему. – Шеф выложил на стол широкоформатную цветную фотографию. – На, полюбуйся!