Илья Деревянко - Казенный дом

– Верно, мы, – подтвердил Кочерга. – На собственную голову! Киборг теперь локти кусает с досады!

– С чего бы это? – недоверчиво сощурился спецназовец.

– Да вконец Генка от рук отбился! – сплюнув на землю, пояснил бандит. – Сквалыжен, падла, до безобразия. За копейку удавится! Как жук навозный, все под себя тащит. И до сих пор не вернул обратно ни единого бакса из уймы лавэ [9], выделенных ему из общаковой кассы на избирательную кампанию! Я уже не говорю о полном отсутствии ожидаемых нами дивидендов. Одними обещаниями потчует, пидор гнойный! Кстати, двадцать шестого утром Лёнчик выдвинул Самолюбову жесткую предъяву на сей счет: потребовал незамедлительного возврата бабок, плюс проценты, плюс за моральный ущерб, плюс поделиться нахапанной в Малашихинске недвижимостью. Видел бы ты Генкину харю! Перекосилась, как у черта при виде православной церкви! И знаешь, братан, решать, конечно, старшим, но лично мое мнение – ни хрена он не отдаст! Слишком жаден да самоуверен. Я, будь спок, подобных козлов немало повидал. Такие, знаешь ли, обуревшие...

– Мне необходимо поскорее встретиться с вашей верхушкой! – перебил Андрея Михаил. – Можешь нас состыковать? Прямо сейчас!

– Думаю... да, – покосившись на часы, неуверенно ответил Кочерга. – Коли не ошибаюсь, Киборг с Лёнчиком собирались сегодня оттянуться в «Сюзанне» по полной программе. Надеюсь, планы не изменились...

– Поехали быстрее! – нетерпеливо сказал Кузнецов. – Не застанем там, поищем в другом месте. Пусть даже придется обоих из постелей вытаскивать! Дело очень срочное! – И, видя определенные колебания начальника Службы безопасности, раздраженно пояснил: – Срочное в первую очередь для них! Что, по-твоему, может предпринять загнанный в угол жлоб-должник, если у него под рукой собственная команда киллеров?!

– Ешкин кот!!! А я, дурак, не сообразил!!! – с силой хлопнул себя по лбу Кочергин и первым побежал к машине...

Примерно в это же время.

Где-то в окрестностях Малашихинска.

Терентий Богданович одновременно терзался двумя одинаково сильными чувствами. Во-первых, с нетерпением ждал известий от пары головорезов, посланных им в Н-ск с крайне ответственным, щекотливым заданием, на беспромедлительном выполнении которого настаивал господин Самолюбов, лично посетивший Кныша ближе к вечеру.

Во-вторых, задыхался от лютой ненависти к Льву Бродскому, несомненно виновному в недавней гибели семерых отборных ликвидаторов! Днем, так и не получив от руководителя группы Ахмата условного звонка на мобильник, Терентий Богданович отправил на место засады своего доверенного человека, некоего Всеволода Шнырева, дабы прояснить ситуацию. Спустя три часа Шнырев примчался обратно с прискорбным известием. Группа Маигова поголовно истреблена, а «дичи» след простыл!!!

Невзирая на то что Кныш уже знал о наличии у Федотовых крутого телохранителя, он ни на секунду не усомнился: одной крутизной здесь дело не обошлось! Вне всяких сомнений, трусливый жиденок решил, перестраховки ради, услужить «и вашим, и нашим». Короче, в последний момент предупредил Федотова о ловушке. Им же самим подстроенной!

«Педрила вонючая!!! Мразь пархатая!!! Свинья лишайная!!!» – меряя комнату нервными шагами, скрежетал зубами Терентий Богданович. Особенно бесила Кныша собственная «ошибка», допущенная при составлении психологического портрета Бродского.

Три недели назад, наблюдая за вербовкой «Лёвочки» через потайной глазок в стене кабинета Шепелевича, он сделал ряд весьма занятных выводов относительно внутренней сущности данного индивидуума. В последующие дни собрал о коммерческом директоре «Лорелеи» еще кое-какую информацию интимного свойства и, проанализировав оную, аж расцвел майской розой. Оказывается, Бродский дико, утробно ненавидел семью Федотовых и на полном серьезе желал всем им смерти! Причина была мелочна и банальна, как в телевизионной «мыльной опере»! Давным-давно, лет восемнадцать назад «Лёвочка» посватался к Ольге, получил категорический отказ и с тех пор пылал тайной, неугасимой, завистливой злобой к отвергнувшей его женщине, к счастливому избраннику Николаю и даже к их детям! Однако внешне Бродский ничем своих чувств не проявлял. Напротив – всячески лебезил перед простаком Федотовым. Видимо, терпеливо, долгие годы выжидал удобного момента для жестокого отмщения!

«Ну, уж сей местечковый «Отелло» в случае чего сработает безотказно. Благо мощный стимул имеется, – весело подумал тогда Кныш. – Хорошо держать в рукаве подобный козырь!»