– Пришли, – выдохнул Сергей, завидев помойку. – Сейчас получите свой клад!
Сергей двинулся к мусорному ящику. Бдительный сержант последовал за ним. Приблизившись вплотную к помойке, Кудрин резко развернулся, одновременно отводя в сторону левой рукой ствол автомата, правой ударил сержанта в висок, добавил для верности коленом в низ живота, швырнул бесчувственное тело на растерявшегося Бакланова и юркнул в дыру...
* * *
Под ногами чавкала слякоть. Со стен, с потолка сочилась грязная вода. Сырой воздух пропитался запахом гнили. Блуждая по запутанным лабиринтам, Сергей давно потерял счет времени. Спуститься в подземелье, в недра Москвы, состоящие из множества тоннелей, заброшенных штолен, линий теплотрасс, канализации и тому подобного, его побудил инстинкт самосохранения. Благодаря милицейскому опыту Кудрин знал, что именно тут находит себе пристанище множество людей, отброшенных обществом за ненадобностью. Здесь они довольно успешно прятались от власть имущих. Правда, приобретали взамен других врагов, например огромных крыс-мутантов, с удовольствием поедающих человечину. Не забывал бедолаг и туберкулез, бациллы которого вольготно чувствовали себя в промозглой смрадной атмосфере. Заслышав неподалеку подозрительный шорох, Сергей прибавил шагу. Тоннель шел под уклон, постепенно расширяясь. Неожиданно до Кудрина донеслись приглушенные людские голоса. Пройдя еще метров сто, он оказался в просторной пещере с тяжелыми каменными сводами. Посредине горел костер. Вокруг него сидели несколько бомжей, облаченных в заскорузлые лохмотья. Завидев нежданного гостя, они насторожились, а один, широкоплечий, бородатый, извлек непонятно откуда огромных размеров тесак.
– Напрасно ты сюда пожаловал, шпион, – угрожающе сказал он. – До чего же глупые менты пошли! Хоть бы замаскировался под нас, а то ишь, чистюля какой!
«Сейчас прирежет!» – затравленно подумал Кудрин.
Между тем бородатый быстро направился к нему, поигрывая ножом.
– Погоди, Мочало, – остановил его другой бомж, худощавый, с некогда светлыми, а теперь серыми от грязи волосами, – это, кажись, Кудря!
– Точно! Точно он! – загалдели вразнобой остальные. – Живой, бродяга!
– И впрямь! – опешил бородатый, пряча тесак. – Извини, брат, не узнал! Уж больно ты нарядный стал! К тому же мы думали, что тебя убили при последней облаве! Как ты выжить ухитрился и где такие клевые шмотки отхватил?
– Потом расскажу, долгая история, – облегченно вздохнул Сергей.
– Ладно, дело твое! Присоединяйся к нам! Сегодня удачный день. Собаку упитанную поймали. Скоро шашлык будет готов!
Только теперь Кудрин заметил закрепленные над огнем ржавые вертела с нанизанными на них кусками мяса. Капитану Кудрину никогда не доводилось есть собачатину, однако в его нынешнем положении выбирать не приходилось. Слипшийся от голода желудок настойчиво требовал пищи. Бомжи раздвинулись, освобождая Сергею место, и он устало опустился на пол.
– Пожрем, а потом развлекательная программа! – бородатый игриво толкнул Кудрина в бок. – По бабам пойдем, вернее, по бабе! Гы-гы-гы!
– То есть? – удивился Сергей.
– Инка Чуркина вам даст за полстакана сивухи! Да вон она, пьяная, в углу валяется! Глянь!
Сергей посмотрел в указанном направлении. Возле стены, раскорячив ноги, хрипело, мычало и скулило во сне отвратительное существо, отдаленно напоминающее женщину. В мире Кудрина, а также в мире милицейского беспредела оно являлось следователем, капитаном Чуркиной Инной Андреевной. По правде сказать, даже там Чуркина не блистала красотой: утиный нос, маленькие злые глаза, плоская, как стиральная доска, фигура. Здесь же она превратилась в нечто невообразимое, вонючее, растрепанное, гнусное, годное разве что для пьяных бомжей, да и то с большой натяжкой.
– Я, п-пожалуй, воздержусь, – пробормотал Кудрин. – Менты яйца отбили. Сам понимаешь!
– Как знаешь, – не стал спорить бородатый. – О, шашлык готов. Налетай!
Насытившись собачатиной, глотнув из здоровенной бутыли мутного пойла и влив немного сивухи в рот Чуркиной, бомжи выстроились к ней в очередь. Отвернувшись от неприятного зрелища, Сергей прилег возле костра и незаметно для себя уснул.
Разбудили Кудрина слезливые причитания Чуркиной, просившей опохмелиться.
– Заткнись, шалава! – отвечал ей чей-то грубый голос.– У самих башка трещит по швам!
Сергей, кряхтя, сел. После ночевки на холодном полу ныла поясница, ломило суставы. Вокруг, охая и матерясь, просыпались бомжи. От похмелья и прелестей подземной жизни физиономиии у них были опухшие, злые.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу