Дэн Симмонс - Зимние призраки

Он повернул направо, на Депот-стрит, и проехал несколько кварталов до дома своего детства, стоявшего напротив того места, где когда-то находилась Старая центральная школа.

Дом, в котором прожил семь лет, Дейл узнал, но с большим трудом. Гигантский вяз, стоявший перед окном их с Лоренсом спальни, разумеется, исчез, новые хозяева давным-давно заасфальтировали короткий подъезд и пристроили современный гараж, который плохо сочетался с архитектурой типичного для Америки квадратного в плане здания. Переднее крыльцо лишилось перил. Старую белую обшивку заменили виниловой. В честь праздника на крыльце стояли тыквы и пузатый соломенный человечек в рабочих штанах с лямками и нагрудником, но свечи внутри тыкв давно погасли, треугольные глаза сделались черными и пустыми, как у черепов, усиливающийся ветер трепал и уносил прочь соломенные внутренности человечка.

От Старой школы, разумеется, не осталось и следа. Лето шестидесятого года Дейл помнил смутно – отчетливо сохранилась в памяти лишь картина пылающей громады и оранжевых искр, летевших по затянутому дымом небу. Сейчас на месте исполинского прямоугольного строения ютилось несколько жалких, темных, похожих на сельские домишек, совершенно не гармонировавшие со старыми высокими зданиями вокруг. О том, что когда-то здесь были школа и большая игровая площадка, не напоминало уже ничто.

Высокие вязы-часовые, охранявшие некогда Старую центральную, конечно, погибли, а новых деревьев не посадили. Маленькие домики, построенные на квадратной площади после 1960-го, казались уязвимыми и беззащитными под черным небом.

Пустые места образовались и в рядах зданий, обращенных фасадами на бывший школьный двор. Дом Сомерсетов по соседству со старым жилищем Дейла исчез, даже фундамента не осталось. Маленький белый домик миссис Мун, стоявший на другой стороне улицы, напротив Сомерсетов, снесли, площадку засыпали гравием и укатали бульдозером. Фермерский, как его называли, дом приятеля Дейла Кевина, казавшийся в шестидесятом современным и красивым, по-прежнему стоял на небольшом возвышении, но даже в темноте было заметно, что он давно не крашен и нуждается в ремонте. Два великолепных особняка в викторианском стиле севернее дома Кевина снесли, и на их месте возник короткий тупик с несколькими очень дешевыми новостройками, теснившимися там, где когда-то начинался лес.

Дейл медленно проехал на восток, миновал Вторую авеню и притормозил там, где Депот-стрит упиралась в Первую. Дом Майка О'Рурка уцелел. Крошечный, обшитый серым гонтом, [2]он выглядел в точности как в шестидесятом, лишь сзади, на месте уборной, была сделана небольшая пристройка. Старый курятник – штаб-квартира Велосипедного патруля – не сохранился, но большой огород остался. В парадном дворе перед домом по-прежнему возвышалась статуя Девы Марии. Стоя в некоем подобии наполовину закопанной ванны, Богоматерь простирала вперед руки и печально смотрела вдаль, на сжатые поля, начинавшиеся за Первой авеню.

Взгляд Дейла ничто не радовало. Все дома, мимо которых он проезжал, тонули во тьме, не считая редких огоньков у крыльца. В Элм-Хейвене и в шестидесятом было мало фонарей, а теперь, кажется, не осталось вовсе. В двух дворах на Брод-авеню горели небольшие костры, а чуть дальше, возле дома О'Рурков, тлели оранжевые угли еще одного, оставленного без присмотра. Сильный ветер разносил во все стороны искры. Дейл не помнил, чтобы в их детстве на Хэллоуин жгли костры.

За небольшим зданием средней школы Дейл повернул налево. Оставив Элм-Хейвен позади, он свернул у водонапорной башни на Джубили-Колледж-роуд и поехал на север, к Шестому окружному шоссе, чтобы миновать последние три мили, отделявшие его от фермы Дуэйна Макбрайда.

За одиннадцать лет своей жизни я ни разу не покидал Иллинойс, но, судя по тому, что мне довелось увидеть глазами Дейла, Монтана потрясающее место. Горы и реки там совсем не такие, как на остальном Среднем Западе. Мы с дядей Артом любили рыбачить на реке Спун, протекающей неподалеку от Элм-Хейвена, но по сравнению с широкими, быстрыми и шумными потоками Биттеррута, Флатхеда, Миссури или Йеллоустона ее едва ли можно назвать рекой. Да и наше расслабленное сидение на берегу, болтовня и созерцание поплавка тоже едва тянут на рыбалку по сравнению с восхитительной, захватывающей ловлей на муху в Монтане. Я, понятное дело, ни разу не ловил на муху, но думаю, что все-таки предпочел бы умиротворенное времяпрепровождение в тени прибрежных кустов и беседы под журчание маленькой речушки возможности поймать рыбу. Я всегда с подозрением относился к любым занятиям спортом и активному отдыху, если они превращаются в своего рода религию, усиленно проповедуемую их поклонниками. Кроме того, в больших реках Монтаны вряд ли водится зубатка.