Глеб Соколов - Ставок больше нет

– А в машине?.. Что случилось там?.. Они кинулись врассыпную!..

– Про этот случай я ничего не знаю. Нам было приказано прекратить всяческую слежку.

«Все-таки вы не доверяли мне так, как хотите представить… Иначе откуда бы взялись разговоры про «подопытную крысу», – думал в эти мгновения Рубцов.

– Послушай, – в тоне Гараничева сквозила усталость, которую было уже невозможно скрыть. – Пятнадцать минут назад была получена экстренная информация… Ее не найдешь пока ни в одном выпуске радионовостей или в Интернете. Но, полагаю, за океаном она уже руководству страны доложена… У них есть соответствующие средства слежения. Слушай, а давай выпьем!..

Андрей не верил своим ушам. Ему начало казаться, что в какой-то момент весь мир вокруг него сошел с ума. Или это слуховые галлюцинации?

Гараничев снял с телефонного аппарата трубку, произнес в микрофон:

– Что у тебя там есть из крепкого?.. Вот, давай, неси!.. Ну и сооруди там!..

Он бросил трубку на рычаг. Вид у Рудалевского шефа был ужасный.

– Что произошло?! – не выдержал Андрей. Сказано слишком резко. Так подчиненный не разговаривает с начальником.

Гараничев словно не заметил. Устало махнул рукой:

– Подожди… Выпьем, а потом поговорим…

Меньше, чем через три минуты в кабинет, скрипя колесиками, дребезжа металлическими сочленениями и сверкавшей в ярком освещении чисто вымытой посудой была вкачена тележка. Подталкивавшая ее буфетчица смотрела на результат собственных усилий с гордостью.

На середине верхнего яруса тележки-столика возвышалась плоская и раздавшаяся вширь, словно рыба-камбала, бутыль французского коньяка «Шабас В.С.О.П.». Вокруг – отряд телохранителей, прикрывающий президента государства, – блюдца с ветчиной и несколькими сортами сыра. Один из них – французский, с редкой плесенью… Булочки в плетеной из соломки хлебнице.

– О, вот это я люблю! – Гараничев с деланным вожделением, не дожидаясь пока тележка остановится возле низкого диванчика, схватил с блюдца кусок сыра с обильными серо-зелеными вкраплениями и отправил его в рот.

Он явно бодрился, изображал присутствия духа. Буфетчица таких тонкостей не различала, принимала все за чистую монету. Сама откупорила бутылку и принялась наливать коньяк в хрустальные, больше пригодные для минеральной воды, бокалы.

– Приятного аппетита!.. – она удалилась.

– Ну, вздрогнем!.. – жизнерадостно завил Гараничев, поднимая бокал.

Опрокинув его в рот, он с недовольством уставился на Андрея. Тот лишь пригубил янтарную жидкость.

– В чем дело?.. – в голосе шефа послышалось раздражение. Он не спешил тянуться за закуской.

– Может еще придется куда-то ехать… Не люблю садиться за руль после коньяка. Что произошло?..

Гараничев изможденно выдохнул воздух.

– Пожар на объекте войск стратегического назначения. Там полно ядерных зарядов. Никто не может объяснить, как это произошло. Предсказание по-прежнему сбывается.

В глубокой шахте, соединенной несколькими подземными коридорами с множеством помещений, спрятанных под многометровой толщей грунта и бетона, бушевал свирепый огонь.

На новейшем объекте проводилась окончательная сборка «контейнеров» – заправленная и готовая к старту ракета спрятана внутрь металлического кокона. Их развозили по пусковым точкам, отправляли на базы подводного флота.

Подобная система избавляла военных от сложных наладочных работ – единственное, что от них требовалось – разместить контейнер в выбранном для него месте.

Каждый контейнер предназначался для непрерывного боевого дежурства в течение долгих пятнадцати лет. Начинка, включавшая в себя несколько ядерных боеголовок, отличалась исключительной технической сложностью. Боевые ракеты последнего поколения обладали электронным умом и устройствами, делавшими их необыкновенно изворотливыми – они умели бороться со средствами защиты противника. Ракета самостоятельно «заклинивала» вражеские радары, набирая чудовищную скорость, уходила от противоракет. За несколько секунд она способна была преодолевать расстояние, сопоставимое с тем, что отделяет Москву от Санкт-Петербурга. Это был настоящий дьявол – черный, тускло поблескивавший, когда его извлекали на солнечный свет. Сейчас он «ждал» в своем герметичном контейнере, на его борту изображен символ…

Топливо, благодаря которому ракета несется со скоростью, во много раз превышающей скорость звука, настолько токсично, что в случае аварии и распространения его в окружающем пространстве, все живое в радиусе четырех километров должно погибнуть.