Виктор Точинов - Темные игры – 2

Он сделал паузу. Свист снаружи нарастал. От нагревшихся стен ощутимо тянуло теплом. Гравитация вернулась, торможение о плотные слои атмосферы сделало свое дело, – но сила тяжести была едва заметная, тело наполнялось воздушной легкостью. Кровь приливала к мозгу… хм… к микрочипу: страх смерти куда-то исчез, хотелось совершить напоследок что-то хорошее и важное. Хотелось признаться в любви.

– Я давно хотел сказать тебе, Джули, что…

– Не надо ничего говорить… Не трать зря последние минуты. Женщины понимают такие вещи без слов…

Он сделал шаг к Джулии – длинный, плавный, воздушный. Она шагнула навстречу. Губы нашли губы, и слова действительно стали не нужны…

Через несколько минут Джулия застонала:

– О-о-о, Фокс… Еще, еще… Какие у тебя нежные руки… Еще…

Фокс не заставил себя упрашивать. Смерти не осталось, смерти больше не существовало в природе, – вообще во Вселенной не осталось ничего, кроме них двоих…

А потом всё рухнуло. Ну, не совсем уж всё, – но спускаемый аппарат грохнулся на землю. Надо думать, тормозные системы включались при посадке автоматически, – но, похоже, были рассчитаны на существ, лучше приспособленных эволюцией к перегрузкам и ускорениям.

Удар по ногам оказался страшен. Балдеру почудилось, что он слышит треск крошащихся голеностопных суставов. Все внутренние органы устремились вниз, явно намереваясь прорвать нижнюю часть брюшины и высыпаться на металлический пол неаппетитной грудой. Вдобавок спецагент чувствительно прикусил кончик языка.

– Жива? – спросил он Джулию, когда шок от жесткой посадки понемногу начал проходить.

– Жива… – понуро откликнулась мисс Киллиан. – Я тренированная, нас в академии учили прыгать с пятого этажа… Кроссовки только вот на куски развалились. Говорила мне мама: «Не покупай гонконгскую дешевку! » И гольфам конец пришел, а я так намучалась, пока их подыскала…

Действительно, от страшного удара обувь практикантки рассыпалась на куски, разлетевшиеся по металлическому полу. Та же судьба постигла и нижнюю часть гольфов – которые теперь безуспешно пытались прикинуться гетрами.

Но Балдер, вопреки обыкновению, обратил мало внимания на ноги напарницы. Потому что стены спускаемого – вернее, уже спустившегося – аппарата начали неторопливо расходиться, на манер распускающегося бутона. Щели становились все шире и шире, в них ворвались солнечные лучи и свежий, ароматный воздух…

«Давненько я не делала педикюр…» – подумала Джулия, пошевелив пальцами босых ног. И сказала:

– Интересно, Фокс: куда это мы залетели?

«Не надо обобщений, залететь тут могла только ты, будь у меня побольше времени…» – подумал Балдер и сказал:

– Давненько ты не делала педикюр…

Тем временем стены-лепестки опустились горизонтально, открыв взглядам окружающий пейзаж.

Оказался он весьма приятен для взора. Холмистая местность переходила у горизонта в невысокие, густо поросшие лесом горы. С другой стороны синело море. Издалека к спустившемуся аппарату уже бежали люди. Джулия стыдливо начала застегивать герл-скаутскую рубашку.

– Деревья какие-то незнакомые… – удивилась девушка. – И люди странно одеты… Где мы, Фокс?

– По-моему, это Греция, – определил спецагент.

– Как здорово! А здесь есть приличные обувные магазины?

– В Греции есть всё, – успокоил Балдер.

Штаб-квартира ФБР. 05 апреля, 10:45

– Доброе утро! – как ни в чем ни бывало поздоровался Балдер, переступая порог своего кабинета. Словно они с напарницей самым обыденным образом расстались вчера после окончания рабочего дня.

Смалли вскочила, подбежала, прижалась к его груди.

– Фокс… Фокс… Фокс… – других слов у нее не нашлось.

– Ну что ты, Смалли, успокойся… Подумаешь, пустяк – прокатился немного на летающей тарелке… Мы с тобой и не из таких переделок выбирались…

Пахло от спецагента греческим коньяком и жареным молодым барашком.

Но Смалли успокоилась далеко не сразу. А успокоившись, сообщила:

– Балдер, тут твой служебный телефон оборвал один тип – очень желает с тобой встретиться.

– Кто такой?

– Говорит, что его зовут Шпак. Странное имя… И голос какой-то странный – лязгающий, металлический.

– Ах вот оно что… Металлический… – зловеще протянул спецагент. – Цирк улетел, а клоуны остались…

Заброшенный завод, 16:25

Сквозь грязные окна цеха резиноизделий сочилось совсем немного света. Углы помещения, заставленного навеки затихшими станками, тонули в густом мраке. Именно оттуда, из темноты, прозвучал голос – действительно, неприятный и металлический: