Уильям Айриш - Встречи во мраке

– Стюард показал мне их, когда они входили в чью-то каюту.

– Хорошо. Сколько их?

– Двое в штатском в сопровождении двух полицейских в форме. Полицейские ожидают у дверей кают.

– Как выглядят эти штатские?

– Один гаваец, брюнет, коренастый, маленького роста. Другой американец, стройный высокий блондин. Мне бросилась в глаза его воспаленная кожа. Он, видимо, получил солнечный ожог.

Она торопливо продолжала спрашивать:

– Их голоса, быстро! Я должна их различать.

– У американца низкий голос, бас. У другого более высокий, вроде фальцета.

– Ну и об их одежде!

– Гаваец одет во все белое. Безупречно чистый. Другой одет в коричневый изрядно помятый костюм. Он, кажется, сильно вспотел.

– Он вытирает пот с лица носовым платком?

– Да, но прежде шею.

Откашляйся, когда он будет делать это. Только один раз, не больше. Как выглядят их галстуки?

– На гавайце кричаще зеленый. Какой на американце я не заметил.

– Они курят? И что?

– Маленький не курил. Янки выбивал свою трубку, когда входил в каюту. Он сунул ее в нагрудный карман.

– Ее черенок торчит из кармана?

– Да.

За дверью послышались голоса.

– Поможет ли тебе все это?

– Испытаю свои возможности, – ответила она. – Иди, помоги мне. Положи всю мою косметику на туалетный столик. Также ту, которую я не употребляю.

– Что ты собираешься делать?

– Я хочу подкраситься. Это заставит меня сидеть и сконцентрировать свой взгляд на одной точке. На зеркале.

В дверь постучали.

– А ты на самом деле сумеешь обращаться с косметикой? Ты ничего не перепутаешь?

– Я знаю на память все банки и карандаши. Кроме того, все равно мужчины не обращают особого внимания на такие дела.

Постучали вторично, на этот раз настойчиво.

– Не бойся, милый.

Затем она вдруг крикнула измененным голосом:

– Милый! Кто-то стучится в дверь! Открой, пожалуйста!

Дверь открылась. Она глубоко вздохнула, обратила свой взор в непроглядную тьму, которую представляло для нее зеркало, и начала тщательно подкрашивать губы.

– Мистер Бейер? – спросил высокий мужской голос.

– Да?

– Очень жаль, что мы вам помешали. Мы из полиции Гонолулу. Проверяем всех пассажиров.

– Входите, – сказал Аллен.

Дверь закрылась, послышались шаги.

– Пожалуйста, садитесь.

Два стула были придвинуты. Низкий голос донесся со второго стула:

– Вы мистер и миссис Брейер?

– Да.

– Вы сели в Сан-Франциско?

– Да.

– Куда направляетесь?

– Сначала в Иокогаму, оттуда хотим...

Вдруг наступила тишина. Они с типичным мужским восхищением уставились на нее. Она начала подкрашивать ресницы.

– Сигареты? – предложил Аллен.

Она не дала им ответить:

– Но, милый, зачем ты предлагаешь сигареты курящему трубку?

Аллен удивленно поднял брови.

– Откуда ты знаешь...

– Я вижу мундштук его трубки в нагрудном кармане.

И продолжала беспечно, будто действительно видела американца в зеркале:

– Вы, вероятно, сюда прибыли недавно, не так ли? Ваша кожа, кажется, еще не привыкла к солнцу. Жара здесь почти невыносимая.

Аллен тихо откашлялся.

– Видите, вашему коллеге не приходится вытирать шею. Вы должны, так же как он, носить белое. И такой же яркий галстук, какой он носит! Я говорю так всегда: яркое солнце – яркий галстук.

Она слушала, как оба мужчины вдруг встали.

– Пойдем, – пробормотал гаваец. – Мы только потеряем здесь время.

Аллен проводил их до двери.

– Вы ищите кого-нибудь конкретно? – спросил он их.

– Да. Одну слепую женщину. Нам поручено задержать ее. Для ее же собственной безопасности.

Она услышала, как оба мужчины ушли.

Аллен захлопал в ладоши.

– Ты здорово сыграла, милая, – восторженно похвалил он.

Немного позже, для полной уверенности, он вышел на разведку.

– Они отбыли, – сообщил он, вернувшись. – 60 минут назад они сошли на берег.

Затем добавил:

– Они оставили одного полицейского на борту. Я встретился с ним, когда возвращался. Он стоит в конце коридора... Поразительно.

В пять часов вечера пароход двинулся в путь. Мартина снова услышала приглушенный шум машин. Началось равномерное покачивание, подул свежий бриз.

Когда Аллен снова позже вышел на палубу, полицейский исчез.

Была полночь. Море было гладкое, как зеркало.

Они сидели в полутьме рядом и держались за руки. Они ждали напряженно, неподвижно, затаив дыхание.

Они погасили в каюте все огни. Только свет луны, проникающий через иллюминатор, скудно освещал помещение.