Дуглас Престон - Ледовый барьер

— Вы — капитан, — сказал чиновник.

— Si.

Таможенник хрюкнул, глянул в бумаги, небрежно их пролистал и ещё раз глянул на неё.

— А вы, сеньор? — Спросил он, переведя взгляд на МакФарлэйна.

За него ответил Глинн.

— Это доктор Видманштэттен, наш главный учёный. Он не говорит по-испански. А я — главный инженер, Эли Ишмаэль.

МакФарлэйн почувствовал, как на нём удержался взгляд чиновника.

— Видманштэттен, — медленно повторил тот, как будто пробуя имя на вкус.

Остальные два офицера тоже повернулись, чтобы на него посмотреть.

У МакФарлэйна стало сухо во рту. Его лицо не появлялось в чилийских газетах в течение по меньшей мере пяти лет. И в то время он носил бороду. «Беспокоиться не о чем», — повторил он себе. На висках появился пот.

Чилийцы с любопытством смотрели на него, будто почувствовав его волнение своего рода профессиональным шестым чувством.

— Не говорите по-испански? — Спросил его таможенник.

Глаза чиновника сузились, продолжая осматривать МакФарлэйна.

Наступила тишина. Затем, непроизвольно, МакФарлэйн выдал первое, что пришло ему в голову:

— Quiero una puta.

Чилийские официальные лица дружно рассмеялись.

— Достаточно хорошо говорит, — сказал мужчина, сидящий за столом.

МакФарлэйн откинулся в кресле и облизал губы, стараясь дышать медленно.

Глинн закашлял снова, зашёлся в ужасающем, мучительном кашле.

— Прошу прощения, — сказал он, вытаскивая из кармана очень грязный платок, вытирая подбородок и с жестокой дрожью размазывая жёлтую мокроту. Проделав эти действия, Глинн запихнул платок обратно в карман.

Таможенник бросил взгляд на платок, затем потёр друг о дружку свои нежные руки.

— Надеюсь, вы ничего не подхватили в нашем сыром климате.

— Ничего страшного, — сказал Глинн. МакФарлэйн глядел на него с растущей тревогой. У того были влажные и красные глаза; он выглядел больным.

Бриттон деликатно кашлянула в ладонь.

— Простуда, — сказала она. — Подхватили на корабле.

— Обычная простуда? — Спросил таможенник, и его брови в тревоге выгнулись.

— Ну…, — сказала Бриттон и запнулась. — Наш судовой госпиталь переполнен…

— Ничего серьёзного, — перебил её Глинн, его голос был писклявый от слизи. — Может быть, лёгкий приступ гриппа. Знаете, как бывает на кораблях, когда все вместе сидят в тесных каютах…

Он испустил смешок, который перешёл в ещё один приступ кашля.

— Кстати говоря, мы были бы счастливы принять вас на борту нашего корабля сегодня или завтра, когда вам удобно.

— Может быть, в этом не будет необходимости, — сказал таможенник. — При условии, что эти бумаги в порядке.

Он пролистал бумаги.

— Где таможенная закладная?

Могучим усилием прочистив глотку, Глинн склонился над столом и вытащил из пиджака толстую, запечатанную стопку бумаг. Приняв их кончиками пальцев, таможенник просмотрел верхний лист, затем перелистнул его тыльной стороной ладони. Он опустил бумаги на потёртую крышку стола.

— Мне очень жаль, — произнёс он, печально покачав головой. — Но это неправильная форма.

МакФарлэйн увидел, как два других таможенника обменялись друг с другом понимающими взглядами.

— Неправильная? — Спросил Глинн.

В комнате внезапно произошла перемена; возникла атмосфера напряжённого ожидания.

— Вам надо будет привезти правильную форму из Пунта-Аренаса, — сказал таможенник. — После чего я заверю её печатью. До тех пор, паспорта останутся у меня — на хранении.

— Но это правильная форма, — сказала Бриттон, и её голос стал резким.

— Давайте об этом позабочусь я, — по-английски сказал ей Глинн. — Полагаю, они хотят немного денег.

Бриттон вспыхнула.

— Что? Они хотят получить взятку?

Глинн сделал успокаивающий жест рукой.

— Запросто.

МакФарлэйн посмотрел на этих двоих, раздумывая, наигранная ли эта сцена или реальная.

Глинн снова повернулся к таможеннику, на лице которого застыла фальшивая улыбка.

— Может быть, — по-испански сказал Глинн, — мы могли бы купить правильную закладную у вас?

— Это возможно, — сказал чиновник. — Но они дорогие.

Громко шмыгнув носом, Глинн поднял свой портфель и выложил его на стол. Несмотря на грязный, обшарпанный его вид, таможенники бросали на портфель взгляды еле сдерживаемого вожделения и предвкушения. Глинн отщёлкнул застёжки и поднял крышку, делая вид, что скрывает содержимое от чилийцев. Внутри лежали ещё бумаги и дюжина пачек американских двадцатидолларовых купюр, стянутых резинками. Глинн вытащил половину пачек и выложил их на стол.