Дуглас Престон - Ледовый барьер

На дальнем конце стола с изумлённым видом сидел Гарза. На лице Глинна не было никакого выражения.

— А сейчас давайте исследуем остатки сэндвича на столе, — продолжил МакФарлэйн спокойно, как если бы он читал лекцию в колледже. — Пожалуйста, обратите внимание на то, что кусочки перевернулись. Нижний слой хлеба теперь находится сверху, масло и желе поменялись местами, а верхний слой хлеба теперь снизу. Именно это и делает метеорит с осадочными породами: он растирает слои в порошок, переворачивает их вверх тормашками и перекладывает в обратном порядке.

Он бросил взгляд на Рошфорта.

— Вы хотите ещё что-нибудь спросить или прокомментировать?

— Это возмутительно, — сказал Рошфорт, протирая очки носовым платком.

— Пожалуйста, сядьте, господин Рошфорт, — спокойно сказал Глинн.

К удивлению МакФарлэйна, Амира принялась смеяться: глубокий, ровный смех.

— Достаточно убедительно, доктор МакФарлэйн. Очень нас развлекло. Нам не повредит немного оживления во время встреч, — сказала она и повернулась к Рошфорту. — Если бы вы заказали обычные сэндвичи, как я предлагала, этого бы не произошло.

Рошфорт бросил на неё сердитый взгляд и сел.

— В любом случае, — сказал МакФарлэйн, откидываясь назад и вытирая руку салфеткой, — когда слои перевёрнуты, это означает лишь одно: массивный удар. Сложив воедино, всё указывает на удар метеорита. А сейчас, если у вас имеется объяснение получше моего, я бы хотел его услышать.

И замер в ожидании.

— Может быть, космический корабль инопланетян? — С надеждой спросил Гарза.

— Мы это обдумали, Мануэль, — сухо ответила Амира.

— И?

— Бритва Оккама. Версия кажется маловероятной.

Рошфорт продолжал счищать с очков арахисовое масло.

— Домыслы бесполезны. Почему бы не направить туда группу для проверки, чтобы получить дополнительные данные?

МакФарлэйн глянул на Глинна, который сидел и слушал с полузакрытыми глазами.

— Господин Ллойд и я доверяем тем данным, которые уже имеются. И он не хочет привлекать излишнее внимание к этому месту. У него на то свои причины.

Внезапно заговорил Гарза.

— Ага, и это приводит нас ко второй проблеме, которую нужно обсудить: как мы собираемся достать что-либо из Чили? Полагаю, вы знакомы с этим типом — как бы лучше сказать — операции?

«Вежливее, чем назвать это контрабандой», — подумал МакФарлэйн.

— Более-менее, — сказал он вслух.

— И что вы думаете?

— Это металл. В основном, железная руда. Она не подпадает под законы о культурном наследии. По моей рекомендации Ллойд основал компанию, которая сейчас занимается арендой минералов острова. Я предлагаю, чтобы мы поехали туда для разработки полезных ископаемых, вырыли метеорит и отправили его домой. В этом нет ничего незаконного — по мнению юристов.

Амира снова улыбнулась.

— Но если правительство Чили поймёт, что это самый крупный метеорит на планете, а не какая-то там обычная железная руда, то ваша операция окажется под вопросом.

— «Окажется под вопросом» грешит недосказанностью. Нас могут попросту перестрелять.

— Та судьба, которую вы едва избежали, когда занимались контрабандой тектитов Атакамы в этой стране, правильно? — Спросил Гарза.

Во время обсуждения Гарза оставался дружелюбен, не проявляя ни враждебности Рошфорта, ни сардонического отношения Рашель. Однако МакФарлэйн почувствовал, что краснеет.

— Мы едва этого избежали. Часть работы, ничего не поделаешь.

— Похоже на то, — засмеялся Гарза, листая бумаги в своей папке. — Я удивлён, что вы думаете туда вернуться. Этот проект может создать международный инцидент.

— Когда Ллойд поместит метеорит в свой музей, — ответил МакФарлэйн, — я могу гарантировать, что международный инцидент произойдёт.

— Наша задача, — спокойно перебил Глинн, — провести операцию в тайне. То, что произойдёт позже — дело господина Ллойда.

Все на несколько секунд умолкли.

— Есть ещё одна проблема, — наконец, продолжил Глинн. — Она касается вашего бывшего партнёра, доктора Масангкэя.

«Вот оно», — подумал МакФарлэйн и напрягся.

— Есть мысли по поводу того, что его убило?

МакФарлэйн растерялся. Это был не тот вопрос, который он ожидал.

— Ни единой, — ответил он, помолчав. — У нас нет его тела. Может быть, он умер от холода или истощения. Тамошний климат не слишком-то приятен.

— Но у него не было медицинских проблем? Какой-нибудь истории, которая могла иметь значение?

— Плохое питание в детстве, больше ничего. А если и было, я ничего об этом не знал. В дневнике нет упоминаний о болезни или истощении.