Татьяна Степанова - Драконы ночи

В номере был открыт настоящий «модный магазин». Шкаф-купе был распахнут, на кровати, на кресле ворохом лежала одежда. Платья на вешалках висели на двери ванной.

– Нет, Идочка, я бы такое никогда не решилась надеть на себя, – услышала Катя, открывая дверь на громкий призыв «войдите!».

Ида в алых атласных туфельках на совершенно безумных по дерзости шпильках крутилась перед зеркалом в платье – красном в крупный белый горох. Платье, спереди целомудренно закрытое до горла, сзади имело вырез до середины спины. Весь покрой снова неуловимо напоминал силуэт сороковых.

Волосы Ида спереди накрутила и приподняла, взбив кок, и эта прическа – немного старомодная и карнавальная – очень шла ей и гармонировала с ярким веселящим взор нарядом.

– Я бы не решилась, но тебе идет, классно! Просто классно! – воскликнула Анфиса, раскинувшаяся в свободной позе среди вороха чужих нарядов. – Дита фон Тиз и Эвита Перон в одном лице. Честное слово, на ком-то другом это смотрелось бы прикидом для киношной массовки, но тебе зверски идет. Самое потрясающее, что этот стиль ретро полностью твой. Правда, Катя?

– Нет сомнения, – подтвердила Катя, ища свободный от тряпок уголок, куда бы приткнуться.

Она разглядывала Иду. Итак, красная атласная комбинация обернулась платьем в стиле Диты фон Тиз. Может, комбинация тоже где-то тут, среди вещей? Кружева и атлас – свидетельство того, что утренний «вороний инцидент» был не во сне, а на самом деле. Но красного атласа среди вещей что-то не было заметно.

– Ида, а теперь вот это, – Анфиса указала на белое вечернее платье, висящее на плечиках на двери ванной.

Ида улыбнулась и, взяв платье, скрылась в своей импровизированной гардеробной.

– Здорово все же найти свой стиль, – вздохнула Анфиса. – Но для этого фигура важна и внешность, а с моим брюхом… Куда мне такой бурлеск. Мне, Катька, всегда больше варежки меховые шли, в которых Бьорк любит фотографироваться, и валенки «угги».

– «Угги» ужасны, они ноги уродуют. А Бьорк одеваться не умеет совсем, – откликнулась из ванной Ида.

– Ну не скажи. А ее платье в виде лебедя?

– Какое же это платье? Это просто чучело дохлой гагары, наброшенное на себя. Платье должно украшать, соблазнять. – Ида вышла.

Белое платье с «американской проймой», с открытыми плечами смотрелось на ней строго и сдержанно.

– Шик-блеск. – Анфиса хлопнула в ладоши. – Скажи, Кать.

– Ида, вам очень идет, но мне то первое нравится больше, – заметила Катя. – А по поводу дохлой гагары я с вами согласна.

– Вам удалось потом заснуть? – кротко спросила Ида.

Их с Катей взгляды встретились. «Значит, это был не сон», – Катя подумала это со странным облегчением и вместе с тем с тревогой, которая вернулась.

– Жутковатые у них тут забавы, – сказала Ида.

– Да уж, – согласилась Катя.

– О чем это вы? – спросила Анфиса.

– Сегодня на рассвете нас выстрел разбудил. – Ида оглядела свой гардероб с намерением продемонстрировать что-то еще.

– Выстрел? Вы с ума сошли? А кто стрелял? В кого?

– Хохлов, – ответила Катя, окончательно уверившись, что с ее восприятием реальности все в порядке (слава богу!), и коротко рассказала Анфисе детали.

– А я почему же ничего не слышала? – Анфиса пожала плечами. – Я же очень чутко сплю. Когда Костя во сне храпеть начинал, я всегда… – Она оглянулась на Иду. – Ладно, что уж там. А Хохлову надо сказать, чтобы охоту на ворон устраивал где-нибудь в другом месте, а не под окнами и… И Ольге на него надо наябедничать, пусть приструнит фаворита своего.

– Фаворита? Ого! – Ида подняла темные брови.

– А ты ничего между ними не заметила разве?

– Я нет, но… А вот и он, легок на помине, по лестнице спускается.

Ида кивнула на открытое окно, выходившее на деревянную террасу, служившую крышей кафе. Это было что-то вроде импровизированной лоджии и одновременно наблюдательного пункта. Именно здесь Катя и увидела «красную комбинацию». И это, оказывается, вовсе не было сонным глюком.

По черной лестнице со второго этажа быстро спускался Игорь Хохлов, приглаживая волосы, застегивая на груди рубашку. Куртку «хаки» – ту самую, утреннюю, измазанную грязью Брыкова болота, он держал под мышкой. Катя видела, как он спустился к кафе, быстро переговорил о чем-то с охранником, а потом направился мимо детского городка в сторону пляжа.

– Синий тебя старит. Вообще это цвет старых дев.

Катя обернулась, привлеченная репликой Анфисы. Ида снова переоделась. Она меняла цвета, как хамелеон. И теперь на ней было узкое синее платье с плечиками, опять в стиле сороковых. На руках – черные перчатки до локтя, а на голове крошечная шляпка-эгретка с вуалью. Наряд шел ей, однако прибавлял возраст. И все же нельзя было не залюбоваться.