Грег Айлс - Смерть как сон

– И что Уитон?

– Ответил, что не возражает, но не станет ради нас надолго отвлекаться от работы. У него очень плотный график, где все расписано буквально по минутам. Что ж, мы не против.

– Проверка связи, – раздался в фургончике приглушенный голос Ленца. – Мы входим.

Бакстер убедился, что запись включена.

– Давайте вперед.

Ленц постучал в какую-то дверь, и мы услышали, как она открылась.

– Это еще что? – прозвучал изумленный шепот Кайсера.

– Картина, – ответил Ленц. – Вперед и направо. Видишь проход?

Бакстер оглянулся на меня.

– Мы решили запустить вас как можно раньше, Джордан. Пока Уитона еще можно будет застать врасплох.

– Роджер Уитон? – услышали мы Кайсера.

Последовала пауза, затем сочный мужской голос произнес:

– Да. А вы, надо полагать, представители ФБР?

– Специальный агент Джон Кайсер. А это доктор Артур Ленц. Психолог-криминалист и судебный психиатр.

– Любопытно. Что ж, рад знакомству. Чем могу служить?

– У нас есть несколько вопросов, мистер Уитон. Думаю, мы не задержим вас надолго.

– Прекрасно, мне нужно работать.

– Это воистину произведение искусства, – с чувством проговорил Ленц. – Пожалуй, лучшее из созданного вами.

– Очень на это надеюсь, – кротко отозвался Уитон. – Это моя последняя.

– Последняя «Поляна»?

– Да.

– Что ж, она послужит достойнейшим завершением впечатляющего цикла.

– Благодарю вас.

– А почему, кстати, последняя?

Вновь повисла пауза, после которой Уитон отозвался с искренней печалью в голосе:

– Я не очень молод и не очень здоров. Хочется успеть попробовать еще что-то. Если не возражаете, приступим? Ректор, честно говоря, весьма заинтриговал меня, сообщив о вашем визите.

– Мистер Уитон. – Это опять голос Кайсера. – В течение последних полутора лет в Новом Орлеане и окрестностях без вести пропали одиннадцать женщин. Вы слышали об этом?

– Как не слышать! У нас в университете дважды в неделю полиция проводит семинары по безопасности для студенток. Листовки развешаны на каждом углу.

– Хорошо. Мы расследуем это дело, и именно поэтому мы здесь. Видите ли, некоторые из жертв внезапно, так сказать, объявились.

– Я читал в газетах, что полиция обнаружила тело женщины, похищенной с автостоянки близ магазина «У Дориньяка». Но там было написано, что это похищение, скорее всего, никак не связано с остальными.

Кайсер доверительно сообщил:

– Надеюсь, вы понимаете, что иной раз мы просим газетчиков писать то, что нам надо. В оперативных целях.

После очередной паузы Уитон ответил:

– Да, конечно. Так вы говорили, что некоторые жертвы объявились. Каким образом? Вернулись домой или вы обнаружили их тела?

– Не совсем. Мы обнаружили картины, на которых они были изображены.

– Картины?! В каком смысле?

– В прямом. На этих картинах женщины изображены обнаженными и на первый взгляд спящими. А возможно, что и мертвыми.

– Боже правый… И вы пришли, чтобы поговорить со мной об этом?

– Да.

– Но почему со мной? Вы нашли эти картины у нас в университете?

– Нет, в Гонконге.

– В Гонконге?! Прошу прощения, джентльмены, я не совсем понимаю…

Я коснулась руки Бакстера.

– Мне казалось, что допрос должен был вести Ленц. Об этом был уговор.

– Артур сам предложил Джону начать. Джон ведет разговор, а Ленц встрянет в нужный момент с нужным вопросом. Он знает что делает.

– Мистер Уитон, – продолжал тем временем Кайсер, – мы провели экспертизу картин, не искусствоведческую, а криминалистическую, и обнаружили на холстах щетинки от кисточек. Весьма редких – собольих.

– Вы что же, хотите обойти всех художников, которые работают этими кистями? Боюсь, это займет у вас слишком много времени.

– Согласен, это было бы не под силу даже нам. Но речь идет не просто о собольих кистях, а об очень редкой их разновидности. Они производятся во всем мире только на одной небольшой фабрике в северном Китае. И в США есть лишь один их импортер, реализующий товар весьма малыми партиями. Избранным клиентам.

– И Туланский университет – один из таких клиентов, не так ли? Теперь понимаю. Ну что ж, я действительно заказываю эти кисти. И в этом нет ничего удивительного.

– Почему вы заказываете именно эти кисти?

– Потому что они лучшие в мире. Самые эластичные. Обычно их используют для акварелей, но на самом деле они универсальны. Я пишу свои картины маслом, и эти кисти меня еще ни разу не подводили.

– Ваши аспиранты также пользуются ими?