Нельсон Демилль - При реках Вавилонских

Лежа в укрытии, Яков услышал, как замолкают один за другим двигатели «конкорда», и осторожно поднял голову. Лайнер опасно повис над краем обрыва. В неярком свете утра было видно, как умирают огни его огромных двигателей. Ашбалы, окружив самолет, подходили все ближе. С восточного склона, по которому поднимались коммандос, доносились только отдельные выстрелы. Привстав на колено, Хоснер проверил затвор «Калашникова», вставил новый рожок и, оглядевшись, понял, что совершенно случайно попал в ту самую низину, где они с Мириам занимались любовью. Он провел ладонью по песку, служившему им постелью.

Убедившись, что с «АК-47» все в порядке, Хоснер еще раз взглянул на «конкорд». План заключался в том, чтобы убить Риша, и Яков понимал, что независимо от результата дело закончится его смертью. Теперь же все выглядело так, что он мог остаться в живых, а смерть грозила всем остальным, причем не от рук Риша, а в результате безрассудной попытки спуститься к реке по крутому склону. Хоснеру же ничего не оставалось, как ждать, пока коммандос доберутся до него и отправят домой. Такой вариант его никак не устраивал. Он поднялся и, пригнувшись, побежал по направлению к «конкорду».

Беккер никак не мог решить, что опаснее и рискованнее: головоломный спуск по отвесному склону или осаждающие лайнер ашбалы. Чем дольше он смотрел на реку, тем более далекой она ему казалась.

Вошедший в кабину Берг начал пристегивать Кана к креслу. Второй пилот дышал, но рана в груди все более затрудняла этот процесс. Берг огляделся и, заметив карту, приложил се к входному отверстию.

Беккер подождал еще секунду и крикнул Бергу:

– Переведите десяток человек в переднюю кухню!

Берг выбежал из кабины, и из салона донесся его решительный голос. Десять человек поспешно поднялись и втиснулись в переднюю кухню, рассчитанную максимум на двоих, «конкорд» медленно наклонился, качнулся и соскользнул вниз. Берг едва успел запрыгнуть в кресло и пристегнуться.

Салем Хаммади, шедший впереди небольшого отряда едва держащихся на ногах ашбалов, рванулся к застывшему над обрывом «конкорду» и, когда до крыла оставалось не более двух метров, прыгнул. Он упал плашмя, раскинув руки и ноги, отчаянно стараясь хоть за что-то удержаться, но гладкая поверхность суперобтекаемого крыла не давала ему такой возможности. Наконец нога попала в выбоину от пули, и Хаммади, найдя опору, изловчился, развернулся и, оттолкнувшись, прыгнул к двери аварийного выхода. Он ухватился за раму, подтянулся и вполз в салон. Никто не обратил на него никакого внимания.

Самолет снова качнулся на ненадежной опоре, накренился и устремился вниз, к Евфрату. Сверху он походил на пытающуюся взлететь огромную серебристую птицу.

Хаммади увидел, что люди в салоне сидят так, словно приготовились к жесткой посадке: опустив голову к коленям и держа перед собой подушки и одеяла. Он отпустил раму, за которую держался, и в этот момент лайнер дернулся, и араба бросило вперед, к пилотской кабине. Хаммади ударился о дверь и прижался к ней, ожидая толчка. Он не знал, что будет дальше и какая судьба его ждет – смерть в реке, пуля в голову, плен или тяжелое увечье, – но зато точно знал, что не желает находиться рядом с Ахмедом Ришем, когда наступит конец.

Беккер видел пролетевшие с левой стороны обгоревшие заросли клещевины, видел двух бегущих по берегу в противоположном направлении ашбалов. Он почувствовал, как подломилось переднее шасси и лайнер упал на брюхо, что, однако, не уменьшило скорости движения. Нос прорезал береговую насыпь, и задняя часть самолета слегка приподнялась, как бывает с санками, когда они налетают на кочку. В следующий момент «конкорд» нырнул в реку, и Беккер не только почувствовал, но и ощутил удар. Вода поднялась, стекло козырька лопнуло, и мутные потоки хлынули в кабину. Потом все потемнело.

Горячие двигатели «конкорда» в одно мгновение испарили тысячи литров воды, и над местом падения поднялись клубы белого пара. Некоторое время в салоне слышался похожий на шелест звук – это вода проникала в корпус. Потом она заполнила нижнюю его часть и остановилась. В салоне наступила тишина. Люди начали поднимать головы.

Салем Хаммади быстро проскользнул в пилотскую кабину. Первым, кого он увидел, был парень в кресле бортинженера. Из раны на груди стекала кровь, окрашивая воду в розовый цвет. Пилот в форменной фуражке навис над приборной панелью, едва не касаясь ее головой. Рядом с ним, в кресле второго пилота, сидел мужчина постарше в штатской одежде. Повсюду валялись осколки плексигласа. Пока Хаммади осматривался, огоньки на приборной панели постепенно погасли. Потом погас и верхний свет.