Нельсон Демилль - При реках Вавилонских

Кан поднялся со своего места и пересел в кресло бортинженера, где сейчас толку от него могло быть больше. Проверив показания приборов, он убедился в том, что многие системы вышли из строя. Летная песенка «конкорда» была спета, но прокатиться по земле он еще мог.

– Ну же, старая кляча!

Правый внутренний двигатель работал, но звучал плохо.

Беккер попробовал включить левый, но безуспешно. Все равно что поворачивать ключ зажигания в автомобиле без карбюратора.

– Не мучайся! – крикнул Кан. – Наверное, провода порвались. Оставь его в покое.

– Ты прав. – Беккер заблокировал тормоза и включил три оставшихся двигателя. Все могло закончиться в любую минуту из-за попадающего в моторы песка или нехватки горючего, но отпускать тормоза он пока не хотел. – Пусть все поднимаются на борт!

Кан открыл дверь кабины. Раненые лежали вдоль стен, те, кто мог, сидели, прижимая к стене бронированные пластины.

Несколько человек, мужчин и женщин, держали в руках винтовки, готовясь открыть огонь через разбитые иллюминаторы, если ашбалы пойдут на штурм.

Проскользнув через аварийную дверь, Кан выбежал на крыло. На этой широкой алюминиевой плоскости расположились около дюжины мужчин и женщин, продолжавших стрелять в почти непроницаемую стену песка. Некоторые из лежавших на земле только делали вид, что стреляют, потому что израсходовали все патроны. Стоявшие рядом кассетные магнитофоны продолжали изрыгать из динамиков звуки отчаянной пальбы, но этот трюк был последним из набора военных хитростей, имевшихся в распоряжении израильтян. Увидев стоящего на конце крыла Берга, Кан побежал к нему, крича на ходу:

– Уходим! Прикажите всем убраться в салон!

Берг махнул рукой в знак того, что понял. Он никак не мог пересчитать людей. Группа министра иностранных дел собралась в полном составе. Приведенные из домика пастуха «самоубийцы» были посажены в багажный отсек и находились под охраной. Все раненые уже на борту, а остальные держали оборону либо здесь, либо у хижины. Отсутствовали только Хоснер и Джон Макклюр, причем обоих не видели уже давно.

Берг крикнул, чтобы все вернулись в салон, хотя люди и так уже знали, что происходит. Из тучи песка вынырнул Альперн, тащивший безжизненное тело Маркуса. За ним следовали последние пять человек, державшие оборону возле хижины. Берг снова провел перекличку. Все вроде бы сходилось. Коммандос эксгумируют тех, кто похоронен. Они же найдут тело Каплана и, возможно, тела Деборы Гидеон и Бена Добкина. В общем, не хватало только Хоснера и Макклюра, и все же Берг терзался сомнениями. Сделав наспех короткую запись в блокноте, он снял ботинок, засунул в него блокнот и швырнул в сторону от самолета. Если «конкорд» сгорит, то солдаты, прочесывая холм, найдут его отчет обо всем, что здесь случилось, и получат список погибших.

Берг подбежал к Альперну, пытавшемуся погрузить в самолет тело убитого друга:

– Где Хоснер?

Альперн пожал плечами:

– Вы же сами знаете, что он не собирался возвращаться.

Берг кивнул и в тот же миг перехватил взгляд Мириам Бернштейн. Она слышала, что сказал Альперн.

Мириам вскочила, подбежала к краю крыла и попыталась спрыгнуть на землю. Берг схватил ее за руку и рванул к себе. Женщина брыкалась и отталкивала его руками, но на помощь Бергу пришел кто-то из женщин, и они вдвоем втащили ее в салон. Мириам кричала, чтобы ее отпустили, но Берг остался непреклонен.

Ашбалы знали, что израильские коммандос приближаются к ним с тыла. От их храбрости почти ничего не осталось, а некоторые исчерпали и запас физических сил. Усталость и жажда сказывались на всех, многие уже плохо понимали, где они и что делают. Песок забивал уши, нос и рот, глаза слезились, ноги отказывались идти. Теперь они думали не столько об израильтянах впереди, сколько об израильтянах позади. Каждый составлял план личного спасения на случай, если не удастся захватить заложников. Попадать в руки коммандос не хотел никто.

И все-таки они шли вперед, не столько увлекаемые желанием захватить заложников и тем самым гарантировать себе жизнь, сколько подгоняемые криками и угрозами Ахмеда Риша и Салема Хаммади. Даже в своем нынешнем, далеко не лучшем состоянии ашбалы представляли серьезную, грозную силу. Их можно было бы сравнить с ранеными тиграми и тигрицами, ослабленными, но все еще опасными и заслуживающими внимания.

Риш поймал двух девушек, сестер, отбившихся от группы. Они плакали и умоляли его пощадить их, утверждая, что просто устали и потеряли ориентацию в темноте из-за стрельбы и песчаной бури. Но Риш решил воспользоваться представившейся возможностью, чтобы укрепить дисциплину. Он заставил девушек стать на колени и выстрелил каждой в затылок из пистолета.