Нельсон Демилль - При реках Вавилонских

Премьер-министр выдержал взгляд:

– Да, вот это история, генерал. Не можете ли вы и меня настроить на ту небесную радиоволну, которая так исправно служит вам? – Он замолчал, в задумчивости постукивая карандашом по столу. – Итак, вы считаете, что там всего лишь несколько террористов? Настолько мало, что люди с «конкорда» в состоянии успешно противостоять им?

Вновь заговорил давно молчавший фотоаналитик:

– Сэр, если там шел бой, как можно судить по этим фотографиям, то это был истинный ад. Вся поверхность холма длиной в полкилометра представляет собой зону тепловых излучений.

– Ну тогда, – парировал премьер-министр, – это были не наши люди. Наши не смогли бы вести полномасштабную битву с намного превосходящими силами арабов. Возможно, то, что мы здесь имеем, – он постучал пальцем по снимкам, – всего лишь какая-то местная стычка.

– Большой самолет, сэр, – напомнил ему Адам, – и еще один самолет в воздухе.

– К чертям большой самолет, – вспылил премьер-министр, – какая-то расплывчатая, странная муть.

Он с раздражением оттолкнул от себя пачку фотографий. Постучал по столу кулаком, призывая к тишине, полистал какие-то бумаги перед собой, потом откинулся на спинку стула и вздохнул:

– Хорошо. Большой самолет. Большая битва. Почему бы и нет? – Он повернулся к своему помощнику, ответственному за связь: – Есть связь с Багдадом?

– Багдад на линии, сэр, – с готовностью ответил тот, – их президент будет у аппарата через минуту.

Повисло молчание – в томительном ожидании тянулись секунды.

Наконец связной объявил:

– Президент Ирака. Четвертая линия.

Премьер-министр обвел взглядом комнату и снял трубку.

Нажал кнопку четвертой линии и заговорил на вполне терпимом арабском:

– Доброе утро, господин президент. Да, Вавилон.

Мириам Бернштейн и Эсфирь Аронсон все еще находились под формальным арестом в кабине «конкорда». Хоснер притормозил планы Берга насчет немедленного военно-полевого суда, однако тот оказался весьма упорен – Яков понимал, что истинной целью этого упорства является унижение его, Хоснера. Он подозревал, что Берг больше не верит в его способность к руководству. Берг искренне полагал, что действует в интересах всей группы, и, думал Хоснер, если это включало в себя необходимость пристрелить парочку женщин, тем более что этим он отнимал у соперника два важнейших стимула – Мириам и власть, – то все становится на свои места, получает смысл и оправдание. Берг имел информацию об их с Мириам отношениях, но это ни в малейшей степени не могло изменить его решения, за что Хоснер мог его только уважать. А кроме того, он испытывал искреннюю горечь, что не чувствовал ненависти к Исааку Бергу. Ему нравился Берг, и это плохо. Будь иначе, Берг никогда не зашел бы так далеко, как это случилось.

Вдобавок ко всем внутренним проблемам министр иностранных дел вел несколько запоздалую игру во власть, и у него оказалось немало последователей, не только благодаря его положению официального руководителя группы, но и из-за того, что министр имел достаточно привлекательный план решения их проблем. Ариэль Вейцман утверждал, что арабов на берегу Евфрата больше нет. Поэтому израильтяне имеют полную возможность спуститься по западной стене и отступить за Евфрат – переплыть его. Спасательные жилеты с «конкорда» получат лишь некоторые: раненые и те, кто совсем не умеет плавать.

И Хоснер, и Берг согласились на короткую конференцию для обсуждения предложения министра иностранных дел. Собрание было в тесной кабине самолета. Председательствовал министр иностранных дел.

Слово взял Хоснер:

– Я вполне допускаю, что данная идея может обладать определенной привлекательностью, однако очень и очень сомневаюсь, что Ахмед Риш окажется настолько непредусмотрительным, что станет пренебрегать одним из основных правил военной тактики и не отрежет врагу путь к отступлению.

Яков постарался объяснить это гражданским лицам, однако все, что говорил он, встречало растущий отпор.

Сила Хоснера изначально основывалась на его шести союзниках, фанатично ему преданных: к ним относились Брин, Каплан, Рубин, Яффе, Маркус и Альперн. Однако сейчас Брин был мертв, Каплан, Рубин и Яффе ранены. А кроме того, его люди уже не были единственными на холме, имевшими в своем распоряжении оружие. И сейчас, даже когда он давал дельный совет, это порождало негативную реакцию.

На помощь пришел Берг, который подчеркнул, что, даже если и удастся перейти реку, им все равно не уйти далеко, если Риш обнаружит их исчезновение.